И тут его настиг третий удар Холодного Пламени, на этот раз точный. Призрак вспыхнул, словно соломинка в языке огня, и исчез. Резко запахло, похоже на то, как пахнет после грозы.
Гном с кольцом некоторое время неподвижно стоял, глядя прямо перед собой, потом медленно опустил руку. Его товарищи друг за другом показались из полумрака трещины. Один из них держал в руках книгу в покрытом плесенью переплете. Они озирались, видно пытались понять куда девался противник, вытуренный из подземелья.
— Его нет больше, — сказал гном-кольценосец, засовывая секиру за украшенный драгоценными камнями пояс и запахивая плащ. — Кто-то его сжег.
— Не понимаю, — проворчал гигант в желтом. — Магия ведь действует только в руине.
— Значит, не только, — сказал Тарус рассудительно. — Около руины тоже, изволь убедиться…
— Вот, — произнес гном с книгой и протянул ее сородичу, вид которого не оставлял сомнений в принадлежности к тем, кто приказывает. — Там был только пустой гроб, а в гробу — только эта книга. Больше ничего, мы проверили.
Тарус уже был рядом и тянул руки к книге. Первый кондотьер Подземного Народа (а о том, что это был именно он, недвузначно говорила алая кайма на плаще) после секундного колебания подал ее чародею, однако сам стал рядом, чтобы видеть. Тарус даже чуть присел, чтобы невысокому гному было удобнее. Любопытные тотчас же принялись глядеть чародею из-за плеч.
Пожарский тоже заглянул: ветхие коричнево-желтые страницы сплошь были покрыты непонятными письменами. Читать такие Вишена не умел, а толмач-заклинание делало понятной только живую речь, а не умершую на некогда белых листах.
«Ума не приложу, откуда Тарус знает как читаются эти закорючки!» — подумал Вишена с легким отчаянием. Объяснение в духе «на то он и чародей» уже не устраивало его, что-то проснулось в еще совсем недавно всем довольной душе воина-тялша и требовало знаний, оказавшись на поверку неугомонным и ненасытным.
Однако Вишена ошибся: Тарус тоже не смог прочесть из книги ни слова.
В который раз пришлось убедиться, что побратим-чародей вовсе не всезнайка, что есть предел и его разумению, и в который раз Вишена подивился удивительной выдержке друга, умеющего внушить в трудную минуту землякам-спутникам непоколебимую веру в себя. Осознание этого непосильного груза на плечах Таруса вдруг ошеломило Вишену своей очевидностью и неотвратимостью.
Помог один из эльфов. Он встал рядом с Тарусом и, поминутно тыча пальцем в страницу стал что-то негромко втолковывать. Тарус понимающе кивал.
— Гляди, Пожарский! — усмехнулся Славута. — Моргнуть не успеешь, чародей-то наш уже будет шпарить по ихнему, будто всю жизнь умел.
— Да уж, — согласился Вишена и подумал, что в способности впитывать знания им всем далеко до Таруса.
Тем временем гномы, эльф, чародей и несколько особо любопытных уселись прямо на каменную крошку с книгой и видно было, что в ближайшее время их не оторвешь от древних страниц. Остальные бесцельно бродили вокруг или вполголоса переговаривались, то и дело поглядывая на сидящих.
Ветер, гуляющий на высоте, в маленькую долину почти не задувал, зато растаскивал серые громады туч. В редкие просветы иногда заглядывало солнце.
Ждать пришлось недолго: книгочеи поднялись и гурьбой направились к жалким остаткам крепостных стен. Здесь Первый Гном обернулся ко всем и простер руки, требуя тишины. Гомон враз улегся.
— Друзья! — сказал гном звучным грудным голосом, исполненным достоинства и скрытой силы. — Посланцы Семи Народов! Вожди Белого Воинства, людей Сириана!
Сириан сдержанно поклонился, приложив руку к груди. Вишена, на всякий случай, тоже, а больше никого в белом у Гриффинора не было.
— Могучие жители Штурмового Суладора!
Теперь поклонился гигант в желтом и, следуя местным традициям, Йэльм.
— Славные воины Лесного Народа!
Поклонились эльфы, Славута и даты в зеленом.
— Посланцы мореходов Танкара!
Настала очередь Таруса, Роксалана и двух кондотьеров в желто-синих плащах. Склонил ушастую голову и кто-то из песиголовцев.
— Собратья гномы и присоединившиеся воины народа арранков! Я обращаюсь к вам и к тем, кого, увы, сейчас с нами нет — Всадникам Лореадора и Девятому Народу, новым союзникам!
Поклонились все, кто еще не кланялся. Вишену происходящее начало забавлять, но он постарался не выделяться чтоб никого не обидеть. Тем временем гном продолжал:
— Издавна в этой долине хозяйничали гномы, и все знали силу наших грифонов! До того самого проклятого часа, когда черные драконы прорвали защиту и сожгли замок, обрушив стены и развалив башни. С тех пор наш народ забыл сюда дорогу, разве только храбрый кондотьер по имени Гонта отважился проникнуть в логово уцелевших драконов под развалинами и даже привести нескольких под наши знамена.
Но наступили новые времена, забыта старая вражда между Шестью Народами, появился Девятый, и новые кондотьеры пришли в Иллурию. С ними приходит и новая магия. И я рад, как рад весь наш народ, что эта магия способна вернуть к жизни нашу твердыню. Сделаем же это, во имя Неба Иллурии!
Слаженный хор голосов всколыхнул тишину в долине, и Вишена поймал себя на том, что кричит вместе со всеми, хотя недавно еще криво улыбался, так тронула его несколько витиеватая, но несомненно искренняя речь гнома-кондотьера.