Клинки

— Ух-х, ты-ы! — взбодрился Вишена.

— Чего? — вопросительно уставился на него сверху Боромир. На лбу его красовался продолговатый синяк, выглядевший в неверном свете пламени совсем черным.

— Да ничего… — ответил со вздохом Вишена.

— Да ничего… — ответил со вздохом Вишена. — Вода холодная.

— Держи факел, — сказал Боромир и протянул горящую ветвь, берясь другой рукой за перекладину лестницы.

Когда они скрылись в ходе нижнего яруса тьма надолго поглотила верхние коридоры. Лишь здесь, над лестницей, едва-едва пробивался сверху слабенький дневной свет.

Вдали затихали шаги, плеск и чавканье; Боромиров отряд забирался все глубже и дальше, в самое сердце горы, хотя никаких гор в степи, конечно, не было и в помине.

Этот ход мало отличался от предыдущих — та же древняя кладка, тяжелые капли на влажных стенах, низкий полукруглый свод, только воды, грязи и ила на полу скопилось побольше. Сапоги вязли, подземелье коварно сдергивало их с ног путников. Приходилось идти раскорякой, ступая у самых стен, где грязи нанесло не так много. Да еще голову не забывай пригибать, ход-то низок! Посмотрел бы кто на них — со смеху помер бы, точно. Скоморохи на ярмарках, и те так не ходят…

Воздух здесь был более сперт, чем наверху, даже факелы горели не так ярко, шипели погромче, да часто фыркали на падающие с потолка капли.

Боромир ушел во главу цепочки, к Тарусу; последним шагал теперь Вишена. С факелом идти оказалось веселее: при свете и ступать удобнее, и стены рассмотреть можно. Совсем не то, что в потемках, наугад-наощупь, широко раскрывая глаза. Правда, неуютно давил смыкающийся за спиной мрак… Ранее позади топал-хлюпал Боромир-Непоседа, витязь крепкий и надежный, теперь же приходилось поминутно оглядываться. Пожарский обратился во внимание: губы сжаты, глаза прищурены, ухо востро… Вроде бы все спокойно, позади тяжкой пеленой клубится и оседает непроглядная темень, едва потревоженная светом тройки факелов. Подземелье, страна вечной ночи…

Ход никуда не сворачивал и не разветвлялся. Слабый уклон ясно давал понять, что путники спускаются все глубже и глубже. Тарус вел уверенно и невозмутимо, словно из гридны в сени.

Смутное чувство опасности и беспокойства охватило Вишену спустя часа три с лишком. Наползало оно, вроде бы, сзади. Путники почему-то ускорили шаг, не сговариваясь, хотя все давно уже притомились не на шутку. Почувствовали, что ли, эту чертовщину за спиной? Вишена не был уверен. Может, и так.

Оглядывался он теперь вдвое чаще. Что там, позади, гром и молния? Чу! Воды ли плеск? Послышалось ли?

Скосил глаза на изумруды — темны, как мрак подземелий. Однако успокоение не пришло. Вишена давно понял: волшебные каменья реагируют лишь на СВОЮ нечисть, на создания ЕГО, Вишены, мира.

Эх, ноги-ноги, выручайте! Хотя, куда бежать-то? Коридор, он и есть коридор. Эта тварь, что позади, все одно нагонит, ежли бегает как следует, быстро. Хорошо еще, что ход узок да невысок, знать, тварь не особо велика…

«Стоп! — подумал Вишена, оборвав скачущие в ритм шагам мысли. — Стоп! Откуда я знаю о твари?»

В этот же миг то, что сидело у него внутри, царапалось, шипело и нашептывало, вдруг сжалось в упругий комок, скукожилось и отступило. Отступило, но не ушло. Притаилось, ждет.

Холодный пот прошиб Вишену. Сильна тварь! Не заметил как грызть начала, как внутрь пробралась, в мысли, в разум. Эх-ма, Тарус далеко, уж он бы дал твари, надолго запомнила бы!

Впопыхах никто не заметил, как кладка сменилась диким камнем; не обратили внимания и на изменившееся эхо. Путники, скорчившись в три погибели, бежали теперь ходом, прорубленным прямо в гранитной скале и спустя несколько минут ворвались в пещеру. Велика ли она была — попробуй скажи. Света трех факелов хватало лишь на то, чтобы отогнать мрак от части стены и отверзнутого зева хода, откуда только что вырвались люди, гонимые непонятным страхом.

Света трех факелов хватало лишь на то, чтобы отогнать мрак от части стены и отверзнутого зева хода, откуда только что вырвались люди, гонимые непонятным страхом.

— Стойте! — окликнул Тарус кинувшихся было врассыпную путников.

Огляделись — стало немного легче. Теперь их снова много, почти два десятка. В узком коридоре, когда видишь лишь того, кто впереди, да ощущаешь присутствие того, кто сзади, казалось, что больше никого и нет. Теперь все в порядке — вот все, стоят, глаза злые, руки цепкие, отсветы тусклые на клинках. Вон нас сколько!

Из хода кто-то упрямо лез, гнал перед собой волну липкого противного ужаса, однако волна разбилась о сталь клинков и холодную людскую решимость.

Путники застыли полукругом шагах в пятнадцати от хода.

Когда тварь показалась изумруды на мечах Боромира и Вишены вспыхнули так ярко, что осветили всю пещеру. Она оказалась огромной — сотни шагов в поперечнике. Свод терялся далеко вверху.

Было совсем тихо, но каждый ощутил неприятный толчок в уши, от которого размякали мышцы и оживали всякие полузабытые детские страхи. Тварь разевала клыкастые пасти и беззвучно хлопала огромными кожистыми крыльями.

«Летучая мышь? — вяло подумал Вишена. — Но почему у нее три головы? Почему лапы боле походят на медвежьи, и зубы остальному под стать?»

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131