— Маркус, знаете что? Я поговорю с Давиной. Скажу, что мне необходимо на пару недель вернуться на материк, а после я вернусь, как только смогу.
— По-твоему, матуанцев это устроит? — оживился директор музея.
Скажу, что мне необходимо на пару недель вернуться на материк, а после я вернусь, как только смогу.
— По-твоему, матуанцев это устроит? — оживился директор музея. — Я не хочу создавать тебе трудностей.
— В общем-то, они не падали с ног от спешки, показывая мне таблички, — пожал плечами Инди. — Мне кажется, все прекрасно уладится.
— Инди, это великолепно! Найдем Ганса на Чилоэ, а там сориентируемся по обстановке. Если там какой-нибудь пустяк, ты уедешь через пару дней прямо сюда. А я уж позабочусь о твоем академическом отпуске. Беспокоиться тебе совершенно не о чем.
— Годится, — ухмыльнулся Инди.
4
Пленник легенды
Остров Чилоэ, июнь 1929 года
Когда в Новой Англии стоит лето, в Южной Америке царит зима. В Сантьяго было довольно тепло, но здесь, на пятьсот миль южнее столицы Чили, погода оказалась весьма зябкой.
Инди застегнул свою кожаную куртку под самое горло и надвинул шляпу до бровей, чтобы защититься от студеного ветра. Когда они с Маркусом сошли на главный причал городка Анкуд, склоняющееся к лазурному морю солнце уже позолотило гребни волн.
Рыбаки хлопотали вокруг своих глубоко осевших в воде лодок, выгружая сегодняшний улов. «Чилоэ» означает «край морских чаек», и, словно оправдывая название острова, в небе с хриплыми криками кружили сотни чаек, стремительно нырявших за выброшенными в воду отходами рыбы.
Инди с Маркусом провели семнадцать часов в поезде, шедшем от Сантьяго до Пуэрто-Монт, где железная дорога оканчивается. Оттуда они в повозке добрались до порта, где сели на паром до Чилоэ. На этом острове, насчитывающем сто семьдесят пять миль в длину и тридцать пять — в ширину, расположены два города — Анкуд и Кастро, и бесчисленное множество рыбацких деревушек. Здесь выращивают картофель и пшеницу, но большую часть острова покрывает густой лес.
— Простите, сэр, — обратился Броуди к рыбаку, отрывая его от разгрузки, — вы не знакомы с художником по имени Ганс Байтельхаймер, проживающим где-то здесь?
Седовласый моряк мгновение молча разглядывал Броуди, а потом покачал головой.
— Странно, — проворчал Маркус, шагая дальше. — Байтельхаймер совершенно определенно живет здесь. Господи Боже, не с призраком же я переписывался! Да и телеграмма пришла отсюда.
Они первым делом зашли на почту, но там выяснилось, что почтового ящика на имя Байтельхаймера вовсе не существует, и ни один работник почты даже не слыхал о таком человеке.
— Вы говорите, он писал вам? — поинтересовался Инди.
Маркус осторожно переступал через лососей, разбросанных по причалу.
— На самом деле, если вдуматься, два или три года писем от него не было.
— Но вы-то продолжали ему писать? — Запрокинув голову, Инди смотрел на чаек.
— В общем, я посылал ему открытку на каждое Рождество. Пожалуй, я просто не осознавал, что от него давненько не было вестей. Но потом, как я уже сказал, пришла телеграмма.
— Быть может, вам следовало приехать раньше.
— Я думал об этом. Но, следовало бы тебе знать, Ганс — человек не в меру экзальтированный. Ему свойственно излишне драматизировать ситуацию и придавать непомерное значение мелочам.
«Переезд на Чилоэ — прекрасная тому иллюстрация», — мысленно усмехнулся Инди.
— Ей-богу… Неужели это едят? — заглянув в ведро, Маркус состроил гримасу.
— Ей-богу… Неужели это едят? — заглянув в ведро, Маркус состроил гримасу.
Услышав его реплику, рыбак с соседней лодки рассмеялся и ответил по-английски, коверкая слова:
— Конечно. Вы будете пробовать. Вам будет нравится.
Не успел Маркус отказаться, как рыбак сунул руку в ведро, извлек оттуда черного морского ежа, положил его на причал и взял нож. Несколькими ловкими, отработанными движениями он срезал острые колючки и разделил ежа надвое. Внутри оказалось нечто
вроде блестящего желе, цветом напоминающего апельсин. Вытащив из кармана лимон, рыбак надрезал его, выдавил сок на половинки ежа и протянул их иностранцам.
— И что мне с ним делать? — сморщил нос Броуди.
— Кушай, — помахал рыбак ладонью. — Там. Смотрите на ваш друга.
Инди проглотил свою порцию за два глотка.
— Смелей, Маркус! Это отнюдь недурно.
Броуди поколебался и деликатно поднес к губам скорлупу морского ежа, словно пиалу. Потом прокашлялся и потрогал губу пальцем.
— Да, довольно вкусно, я бы сказал.
— Похоже, улов сегодня славный, — заметил Инди рыбаку.
Тот обернул к нему свое обветренное лицо.
— Порой причал полный рыбы. Другой раз не так много. У нас тут есть история, — он указал в сторону моря. — Мы говорим, что когда мы видел утром русалку, мы может узнать, будет день хороший и плохой — по тому, куда смотрел русалка. Если она лицом к берегу, день будет хороший. Если она смотрел в море, он будет не такой хороший.
— А вы видели русалок? — поинтересовался Инди. Рыбак поправил узел на причальном конце.
— Я видел тут много. Но я о них не говорю. — Он отвернулся, но Броуди окликнул его.
— Одну минуточку! Вы не знаете человека по имени Ганс Байтельхаймер? Высокий блондин, художник. Рисует картины, я полагаю.