Физические упражнения, а может быть и мед, который, в конце концов, нашелся в огороде, взбодрили Григория, и он быстро пошел на поправку. Однако сразу продолжить экспедицию нам не удалось: пришло светлое Христово воскресение…
Нетерпеливая Наталья Георгиевна уже несколько раз присылала нарочных справиться о наших делах, а мы все праздновали. Вино в деревнях «курить», то есть перегонять, не научились, пили брагу и медовухи. Пили, как водится, много…
Я отчаялся ждать, когда праздник, наконец, кончится (участвовать в нем и пить сивушную, вонючую брагу я не смог). Однако не все делается так быстро, как бы хотелось, и я решил пойти другим путем: вместо Григория подрядил проводить меня в «нечистое место» его сынишку Ваню. Несмотря на малолетство, было ему не более двенадцати лет, Ванюшка слыл мальцом смышленым и не хуже отца знал здешние леса. Брать с собой охрану я посчитал лишним, потому отправились мы вдвоем. Утром, при нормальном освещении, лес не казался таким, как раньше, угрожающе таинственным. Обычный неухоженный российский лес с поваленными старыми деревьями, густым подлеском и непроходимыми зарослями кустарника. Когда мы попали в «опасную зону», куда не рисковали заходить местные крестьяне, идти стало тяжело. Тропинки исчезли, незаболоченных участков почти не было — все время приходилось обходить топкие места. Однако вперед мы все-таки продвигались.
— Ты точно помнишь, куда идти? — в очередной раз допытывал я Ваню.
— Да я туточки каждый камень знаю, — самоуверенно отвечал отрок, хотя, честно говоря, нам пока не попалось ни одного камня, который мог бы обратить на себя внимание и служить ориентиром. — Меня, шалишь, меня не запутаешь!
Наконец, насколько это возможно в лесу, места стали мне казаться знакомыми. Ваня в этот момент остановился и указал пальцем направление.
— Там, — сказал он и отступил назад, — там нечистое место. Ты сам дальше иди, а я в деревню побежал.
— Как так, ты же обещал вместе со мной идти и дорогу назад указать!
— Никак это невозможно, батюшка-боярин, там нечистая сила!
Мальчик действительно выглядел напуганным. Я попытался его успокоить, но он только отрицательно качал головой, испуганно глядел по сторонам и никак не реагировал на ободряющие слова.
— Пойду я! — тоскливо произнес он и вдруг бросился бежать.
— Стой! — закричал я вслед, внезапно оставаясь без проводника.
Утренний лес разом показался мне неуютным и тревожным. Тут же представилась перспектива одному бродить по болотам, выбирая направление по азимуту. Однако делать было нечего, Ваня исчез в густой зелени и не откликался на мои отчаянные призывы, я плюнул и пошел в сторону «нечистого места».
Теперь, оставшись один, я внимательнее смотрел по сторонам и разом перестал «опознавать» местность.
Теперь, оставшись один, я внимательнее смотрел по сторонам и разом перестал «опознавать» местность. Впереди лес переходил в натуральную чащобу. Ничего подобного возле дома Лешего я не помнил, там было светлее и не так мрачно, как здесь. Никаких темных сил я, понятное дело, не боялся, такого добра хватает и в людном городе.
Продираясь сквозь густой кустарник, я старался не терять направление. На мое счастье небо было чистое, и в редкие просветы между крон можно было определять направление по солнцу. Я уже порядком утомился и теперь искал место, где бы передохнуть. Доспехи, вещь, безусловно необходимую для безопасности, носить в обычных условиях было довольно тяжело. Одна кольчуга весит килограммов пять, чуть меньше шлем, и все это, не считая оружия.
Лес между тем становился совсем непроходимым. Было ощущение, что путь специально завалили деревьями, чтобы посторонние люди не совали сюда любопытные носы.
«Теперь остается только найти избушку на курьих ножках», — подумал я и почти тут же увидел впереди что-то напоминающее упомянутое строение.
Намного струхнув, я укрылся за стволом дерева. Совсем близко от меня находилось какое-то странное, ни на что не похожее сооружение. Кругом по-прежнему было спокойно, но, как известно, у страха глаза велики, и в голову полезли нехорошие мысли. Я на всякий случай вытащил саблю и начал осторожно пробираться вперед, укрываясь за стволами деревьев.
Наконец я подкрался совсем близко и смог рассмотреть то, что попалось мне на пути. Больше всего сооружение напоминало голубятню или игрушечную, узкую сторожевую башню. Кто, когда и для чего построил в дремучем лесу эту каланчу, оставалось только гадать. Стены ее, срубленные из толстых бревен, сплошь заросли мхом. Никаких следов пребывания здесь людей я не заметил. Молодая трава была не примята, а тропинки, если они и были когда-то, давно исчезли.
Я собрался с духом и вышел на открытое место. С шумом вспорхнули птицы, что окончательно меня успокоило. Я вложил саблю в ножны и сквозь пустой дверной проем заглянул внутрь сооружения. Пахнуло древесной гнилью и сыростью. Островерхая крыша местами сгнила и провалилась, так что там было светло. Стены внутри, так же, как и снаружи, заросли мхом. На земляном полу росла густая трава, в которой валялись человеческие черепа и разрозненные кости. Если тут и случилось нечто ужасное, то очень давно. Я вошел внутрь и начал рассматривать следы случившейся здесь когда-то драмы. Эти следы в виде разбросанных костей были здесь повсюду.