— Нет, жрать, как свинья, у нас Андрюша будет, — еще счастливее оскалился Жомов. — Я буду пить, как верблюд.
— А затем писать, как пожарная лошадь, — язвительно закончил за него фразу Попов. — Жомов, ты же, гад, жрешь в два раза больше, чем я!
— Зато в четыре раза реже, — пожалуй, впервые на моей памяти не спасовал Иван.
— Жомов, ты же, гад, жрешь в два раза больше, чем я!
— Зато в четыре раза реже, — пожалуй, впервые на моей памяти не спасовал Иван.
Неизвестно, сколь долго препирались бы мои менты, тягаясь друг с другом в тяжелом солдатском остроумии, если бы я в этот момент не заметил, куда именно Арес решил рассадить наших спутников. Доблестные работники милиции, естественно, заняли почетные места рядом с хозяином, даже не спрашивая его разрешения. Немертею Арес усадил рядом с Сеней, а вот Гомера с Гераклом слуги бога войны отконвоировали в самый конец длиннющего стола. Причем Геракл оказался от хозяина дома даже дальше, чем античный поэт. Я этому несказанно удивился и гавкнул, призывая Рабиновича обратить внимание на такую разновидность гостеприимства. В этот раз Сеня не тормозил и понял мой возглас абсолютно правильно.
— Не понял, что за бардак? — гневно поинтересовался он и приказал, ткнув пальцем на места рядом с собой:
— А ну-ка, сажайте моих друзей сюда!
— Не положено! — отрезал Арес. — Смертные вообще не должны допускаться за один стол с богами. А этого выб… — бог войны поперхнулся, увидев выражение лица Немертеи. — Незаконнорожденного сына Зевса я и вовсе на порог бы не пустил, если бы он пришел сюда не с вами.
— Вот всегда так, — грустно вздохнул Геракл со своего места. — Пока папик тут правил, они особо возбухать не решались, а теперь меня и вовсе со свету сживут.
— А ну, не скули! — рявкнул на своего подопечного Жомов и показал Аресу огромный кулак.
— Видишь? — поинтересовался он. Бог войны, потупившись, кивнул. — Еще раз при мне кого-нибудь словесно оскорбишь, я тебе парочку хороших телесных повреждений организую! — А затем скомандовал грекам: — Эй, вы, «духи», садитесь рядом и ничего не бойтесь. А в следующий раз, если кто-нибудь докопается, скажите, что вы со мной…
После этого инцидент посчитали исчерпанным, и все, в том числе и я, приступили к поглощению пищи. Конечно, от олимпийских богов я ожидал большей цивилизованности, но миску мне под стол так никто и не поставил. Впрочем, обедать мне приходилось и в более негигиеничных условиях. Как в Англии, так и у викингов. Поэтому грызть баранью ногу, брошенную на мраморный пол Рабиновичем, мне было относительно приятно. По крайней мере, не нужно было опасаться, что ее блохи упрут! Я расслабился и постарался насладиться пищей, но не тут-то было. Дверь в пиршественную залу распахнулась, и на пороге появилась целая делегация.
— Арес, деточка, нехорошо от нас гостей прятать! — сладким голосом заявила какая-то дамочка из вновь пришедших. — Думаю, тебе следовало всех пригласить познакомиться со столь необычными чужестранцами.
— Мамочка, я как раз собирался за вами послать, — явно смутился бог войны. — Только хотел дать гостям сначала привыкнуть к окружающей обстановке.
Так, значит, первой на наш обед вломилась Гера. Ведь, насколько мне помнится из телесериалов про Геракла, именно она была матерью Ареса. А значит, и мачехой Геракла. Интересно будет посмотреть, поздороваются ли они, или Гера сразу вцепится своему пасынку в морду. Пардон, в лицо. А то ведь обидятся на меня псы за то, что я посмел человеческую физиономию мордой обозвать!
Ни того ни другого не случилось. Гера с Гераклом не обменялись и словом. Они просто сделали вид, что не видят друг друга. А вот Аресу от супруги пропавшего Зевса достался испепеляющий взгляд. Видимо, за то, что тот посмел посадить бастарда на одно из почетных мест. Бог войны в ответ беспомощно повел плечами. Дескать, извини, мама, против милиции не попрешь!
Если честно, от внешности Геры я ожидал большего. Мне казалось, что супруга у Зевса должна быть массивной. Значимой, так сказать! А она на поверку оказалась тощей дамочкой, практически лишенной каких-либо выпуклостей, характерных для человеческих самок.
Следом за ней в залу ввалились и остальные греческие боги. Нам их представляли по очереди, но, если честно, запомнил я далеко не всех, поскольку уж слишком много жителей оказалось на Олимпе. Впрочем, моего Рабиновича, например, это абсолютно устроило.
— Прекрасно, — пробормотал он, глядя, как гости, ругаясь, пытаются занять места за огромным столом. — Раз тут собрались все, значит, можно и начать выяснять, кто именно виновен в пропаже Зевса. Как думаешь, Андрюша, с кого нам начать? — поинтересовался он у Попова. Наш эксперт-криминалист ответить не успел. Рядом с Сеней, словно из ниоткуда, возникла женщина. Ростом она была не выше метра пятидесяти, но зато компенсировала этот небольшой недостаток огромными объемами. Про таких говорят: «Поперек себя шире».
— Немертея, золотце, — сладко проворковала она, почему-то плотоядно глядя на Рабиновича. — Не подвинешься ли чуть-чуть? Я бы хотела поближе познакомиться с нашими очаровательными гостями.