Горыныч мне тоже обрадовался и с ходу провел санитарную обработку моей шубы… Фу-у, идиот! Нечего на меня своей вонью дышать! Тут не Англия и не Скандинавия. Блох еще не придумали, и пиратствующей живности на мне, слава Полкану, не водится. А вот теперь придется мне целую неделю отмываться, чтобы отвратительный запах из шкуры выветрился.
Впрочем, я отвлекся. А Андрюша мне едва на хвост не наступил, когда поближе подошел, чтобы старого друга… Ну еще бы. Ему ведь вперед всех пролезть надо. Они же с Горынычем братья по запаху!
В общем, выругался я и отошел в сторону, чтобы посмотреть, как пройдет встреча двух дружественных цивилизаций из параллельных миров. А кроме меня издалека за явлением Горыныча народу наблюдал только перепуганный Гомер. Даже Геракл перестал реветь и подобрался поближе, пытаясь рассмотреть, откуда это у монстра огонь вылетает. Сеня остался стоять чуть в стороне, лениво поигрывая дубинкой.
— Ну и что вы мне здесь за встречу на Эльбе устроили? — поинтересовался он, когда Попов с Жомовым закончили брататься с летающей керосинкой. Оба тут же отошли в сторону, смущенно потупив очи долу. А Рабинович ткнул «демократизатором» в сторону Ахтармерза.
— Ответьте мне, уважаемый представитель неземной цивилизации, какого хрена вы потеряли в этом мире? — задал он новый вопрос. — Или вас, сударь, сюда тоже со спецзаданием забросили?
— Нет, ну почему вы, гуманоиды, все время такие двусмысленные? — удивленно покачал средней головой монстр. — Вроде говорите вежливо, а тон такой, словно оскорбление пытаетесь нанести…
— Ты не ответил на мой вопрос, — перебил его настырный Рабинович. — Повторю еще раз: как ты здесь оказался?
— Вот вам и старые товарищи, — горестно вздохнул Горыныч. — Я-то надеялся, что после стольких пережитых вместе приключений две наши дружественные расы будут связаны узами взаимопонимания, но оказывается, что в среде гуманоидов по-прежнему процветает расизм и неприятие иных жизненных форм…
Ну, все! Понесло. Несмотря на то что в своей параллельной вселенной Ахтармерз всего лишь слабоуспевающий второклассник, в нашем мире по степени болтливости он может дать фору любому политику. А уж когда он начинает рассуждать на тему взаимодействия двух различных форм жизни, эволюционирующих в совершенно отличных друг от друга условиях… Тьфу ты, кошачий сын! Этот трехглавый болтун кого угодно с толку собьет! Кроме Сени…
Объясняя моему хозяину, отчего тот такой дурак, Ахтармерз залез в такие лингвистические дебри, что я его абсолютно перестал понимать.
А уж когда он начинает рассуждать на тему взаимодействия двух различных форм жизни, эволюционирующих в совершенно отличных друг от друга условиях… Тьфу ты, кошачий сын! Этот трехглавый болтун кого угодно с толку собьет! Кроме Сени…
Объясняя моему хозяину, отчего тот такой дурак, Ахтармерз залез в такие лингвистические дебри, что я его абсолютно перестал понимать. То же самое можно сказать и об остальных. Примерно после третьей фразы Горыныча Ваня Жомов скривился, как от «паленой» водки, и пошел в лес, чтобы сломать дерево потолще. Он у нас теперь таким образом мозги от избытка ненужной информации очищает. Следом за ним общее число слушателей Ахтармерза уменьшилось еще на одного человека. Это Андрюша Попов, махнув на трехглавого болтуна рукой, вернулся к приготовлению обеда. Ну а затем настала очередь и моего Сени смыться с лекции.
— …В общем, я думаю, что всем гуманоидным расам пришла пора коренным образом пересмотреть свое отношение к межвидовому взаимодействию разумных существ, — на одном вдохе закончил свою затянувшуюся тираду Горыныч и с удивлением обнаружил, что остался один. — Эй, да вы меня не слушали?
— В школе учителю будешь голову парить, — буркнул Жомов, проходя мимо него с огромным бревном на плече. Ну прямо Ильич на субботнике! — А еще раз станешь нас загружать, привяжу к колеснице, а сверху медный котел поставлю. Будешь у нас вместо паровозной топки работать.
— Да что вы, в конце концов, к каждому моему слову цепляетесь?! — обиделся болтливый керогаз. — Я, между прочим, здесь по вашей вине нахожусь, вместо того чтобы на каникулах в тиблоидах по стурпанике кататься…
— Чего ты сказал? — Ваня от удивления выронил бревно.
— Надоели вы мне, — буркнул в ответ Горыныч и от расстройства начал набирать объем.
— Эй-эй-эй! — махнув на него свиным окороком, заорал Андрюша. — А-ну прекрати. Поляна маленькая, ребенка задавишь.
— Это кто тут ребенок? — удивился Ахтармерз и, посмотрев всеми тремя головами в разные стороны, увидел Геракла, все еще пытавшегося заглянуть удивительному животному в рот. — Ни фига себе! Если это дитя, то я штопаный носок. Деточка, скажи «агу», — и Горыныч состроил полубогу жуткую гримасу. Тот заревел и бросился на шею к Жомову, едва не уронив омоновца на землю вместе с бревном.
— Ты, тритон мутировавший, — завопил Иван, пытаясь оторвать от себя перепуганного Геракла. — Еще раз напугаешь мне его, будешь до конца жизни в яслях погремушкой работать!
— Да заткнитесь вы все! — не выдержал мой Рабинович и посмотрел на трехглавого хулигана. — Горыныч, или ты сейчас расскажешь, как здесь оказался, или проваливай на все четыре стороны. У нас и без тебя забот хватает.