131 фунт (здорово — перед собеседованием превратилась в гору жира, а ещё у меня прыщ), порций алкоголя — 0, сигарет — много, калорий — 1575 (но меня стошнило, так что реально — около 400).
О, боже. Я в ужасе из-за собеседования. Сказала Перпетуе, что пошла к гинекологу — знаю, что надо было соврать про дантиста, но не смогла упустить возможность помучить самую любопытную женщину в мире. Я уже почти готова, осталось лишь закончить макияж, а заодно потренироваться в высказывании мнений по поводу правления Тони Блэра. О, господи, кто же секретарь теневого кабинета? Черт, черт. Вроде, кто-то с бородой? Черт: телефон. Не могу поверить: в трубке ужасающий подростковый голос, который снисходительно, с южнолондонским акцентом протянул нараспев:
— Здра-авствуйте, Бриджит. Вас беспокоят из офиса Ричарда Финча. Сегодня утром Ричард уехал в Блэкпул, так что он не сможет встретиться с вами.
Перенесли на среду. Придется врать про рецидив в гинекологическом состоянии. Что ж, теперь надо занять чем-то остаток утра.
* * *
16 августа, среда
Ужасная ночь. Ходила из угла в угол, вся в поту, в панике вспоминая разницу между ольстерскими юнионистами и СДЛП и с кем из них связан Ян Пасли.
Вместо того чтобы проводить меня в офис для встречи с великим Ричардом Финчем, меня оставили в приемной, где я сорок минут обливалась потом и думала: «О, боже, кто же министр здравоохранения?» Затем меня подхватила певучая личная ассистентка — Пачули, которая щеголяла лайкровы-ми велосипедными шортами и гвоздиком в носу. Она уставилась на мой костюм, как будто в страшно ошибочной попытке выглядеть поформальнее я нарядилась в шелковое бальное платье до пола «Лора Эшли».
— Ричард сказал идти в конференц-зал, понимаете, о чем я? — пробормотала она и устремилась по коридору.
Я помчалась за ней. Она ворвалась через розовую дверь в просторный офис, заваленный кипами рукописей. С потолков свисали телеэкраны, стены украшали какие-то таблицы, а к столам были прислонены горные велосипеды. В дальнем конце располагался большой длинный стол, за которым как раз происходило собрание. Когда мы приблизились, все как один обернулись и воззрились на нас.
Пухленький мужчина средних лет с курчавыми светлыми волосами, в рубашке из грубой ткани и огромных красных очках подскакивал вверх-вниз на конце стола.
— Давайте! Давайте! — говорил он, подняв кулаки, как боксер. — Я думаю, Хью Грант. Я думаю, Элизабет Херли. Я думаю, как такое может быть — прошло два месяца, а они все ещё вместе. Я думаю, как он будет выпутываться из этого. Вот! Как мужчина, у которого подруга имеет внешность Элизабет Херли, может исполнить оральный секс с уличной проституткой и выпутаться из этой истории? Что случилось, почему она не в ярости?
Я не верила своим ушам. А как же теневой кабинет? Как же мирный процесс? Он, видимо, пытался решить для себя: как он сам мог бы выпутаться из проблемы с проституткой. Неожиданно Ричард взглянул прямо на меня.
— Может, вы знаете? — все юнцы, сидевшие за столом, уставились на меня. — Вы. Вы, должно быть, Бриджит! — нетерпеливо воскликнул он. — Как мужчина с красивой подругой умудрился переспать с проституткой, быть пойманным и выпутаться из этого?
Я перепугалась. В голове не было ни одной мысли.
— Ну? — подбодрил он. — Ну? Давайте, скажите же что-нибудь.
— Ну, может быть, — ляпнула я первое, что пришло мне на ум, — это потому что кто-то проглотил… улики?
Последовало гробовое молчание, а затем Ричард Финч начал хохотать. Это был самый отвратительный смех, который я в жизни слышала. Потом все юнцы тоже начали смеяться.
— Бриджит Джонс, — заговорил наконец Финч, вытирая глаза. — Добро пожаловать в «Добрый день!»! Садись, моя дорогая, — и тут он подмигнул.
* * *
22 августа, вторник
128 фунтов, порций алкоголя — 4, сигарет — 25, лотерейных билетов — 5.
— Добро пожаловать в «Добрый день!»! Садись, моя дорогая, — и тут он подмигнул.
* * *
22 августа, вторник
128 фунтов, порций алкоголя — 4, сигарет — 25, лотерейных билетов — 5.
Все ещё никаких вестей о результатах собеседования. Не знаю, что делать на банковские выходные — не могу даже подумать о том, что останусь в Лондоне. Шеззер едет на Эдинбургский фестиваль, так же, как Том, и, я думаю, куча народу из нашего офиса. Мне бы хотелось поехать, но я не уверена, что смогу себе это позволить, а ещё боюсь встретить там Даниела. Опять все, кроме меня, повеселятся и прекрасно проведут время.
* * *
23 августа, среда
Решительно еду в Эдинбург. Даниел будет работать в Лондоне, так что нет никакой опасности столкнуться с ним на Роял-Майл. Поездка пойдет мне на пользу — это лучше, чем мучиться здесь и ждать письма из «Доброго дня!».
* * *
24 августа, четверг
Я остаюсь в Лондоне. Так всегда — мне кажется, что я прекрасно развлекусь в Эдинбурге, а в результате я оказываюсь способна только на то, чтобы принять участие в пантомиме. Кроме того, я всегда одеваюсь по-летнему, а потом наступает жуткий холод, и приходится, дрожа, преодолевать мили по крутым мостовым в полной уверенности, что все остальные сейчас на грандиозной вечеринке.
* * *
25 августа, пятница
19:00. Я все-таки еду в Эдинбург. Сегодня Перпетуя объявила: