— Думаю, могу повторить с полной уверенностью: абсолютно нет, — твердо повторил Марк.
— Ах, подождите минуточку, это же Одри! Одри! — воскликнула Юна, пропустив последние слова мимо ушей, и упорхала, слава богу.
— Вы, видимо, полагаете, что это очень умно, — рассерженно заговорила я, когда она отошла.
— Что? — переспросил Марк, явно удивившись.
— Не надо чтокать мне, Дарси, — проворчала я.
— Вы говорите прямо как ваша мать, — отозвался он.
— Судя по всему, вы считаете, что поносить моих друзей пред моей мамой — это нормально. Причем в их отсутствие, у них за спиной, без всякой причины, просто потому, что вы ревнуете! — атаковала я.
Марк смотрел будто сквозь меня, занятый своими мыслями.
— Прошу прощения… — заговорил он наконец. — Я просто пытался понять, что вы имеете в виду. Разве я… Вы хотите сказать, что я ревную к Даниелу Кливеру? Вас?
— Нет, не меня, — я ещё больше разозлилась, как только сообразила, что мои слова прозвучали именно так. — Я лишь допустила, что у вас должна быть какая-то причина так не любить моего друга, и более веская, чем простое злорадство.
— Марк, дорогой, — проворковала Наташа, красиво ступая по лужайке в нашу сторону.
— Марк, дорогой, — проворковала Наташа, красиво ступая по лужайке в нашу сторону.
Она была такая высокая и стройная, что у неё не возникало необходимости надевать туфли на каблуках — ей удавалось идти по траве легко, не утопая в земле, словно она была создана для этого — как верблюд в пустыне.
— Просто будьте осторожны, вот и все, — тихо сказал мне Марк. — И вашей маме я тоже посоветую быть осторожнее, — и он кивнул в сторону Хулио, в то время как Наташа уже тащила его куда-то.
Вытерпев ещё сорок пять минут кошмара, я решила, что теперь уже будет прилично уйти, сославшись на работу.
— Ох уж эти мне работающие девушки! Не забывай, нельзя откладывать это на всю жизнь: тик-так-тик-так, — напомнила мне Юна напоследок.
В машине мне сначала пришлось минут пять покурить, прежде чем я немного успокоилась и могла ехать. Как раз когда я выезжала на главную дорогу, мимо проехала папина машина. Рядом с ним на переднем сиденье я успела заметить Пенни Хазбендз-Босворт. Ее украшала красная лента, подвязанная под лифом-баской, и два кроличьих уха.
К тому времени, как я добралась до Лондона и съехала с автострады, я ощутила ещё большую неуверенность. Кроме того, я вернулась гораздо раньше, чем ожидала. Поэтому и решила не ехать сразу домой, а заскочить к Даниелу, чтобы получить хоть какую-то поддержку.
Я припарковалась нос к носу с машиной Даниела. Позвонила, но никто не ответил. Я немного подождала и снова позвонила на тот случай, если первый звонок пришелся как раз на какое-нибудь особо интересное воротце в крикете. Ответа так и не последовало. Я знала, что Даниел должен быть где-то здесь, ведь машина стояла на месте, и потом он же говорил, что собирается работать и смотреть крикет. Взглянула вверх и увидела Даниела в окне. Я радостно заулыбалась, помахала и показала на дверь. Он исчез, чтобы нажать кнопку домофона, — так я решила, поэтому снова позвонила. Даниел ответил через некоторое время:
— Привет, Бридж. Я сейчас разговариваю с Америкой. Давай встретимся в пабе через десять минут.
— О'кей, — бодро согласилась я, не успев ничего сообразить, и направилась за угол.
Но оглянувшись, я снова увидела Даниела: он не говорил по телефону, а наблюдал за мной из окна.
Я проявила лисью хитрость: сделала вид, будто ничего не заметила и пошла дальше, но в голове у меня воцарился полный беспорядок. Зачем он следил за мной? Почему не ответил в первый раз? И почему не мог просто нажать кнопку и сразу впустить меня? И тут меня как громом поразило! У него там женщина.
Сердце мое бешено колотилось. Я завернула за угол и, прижавшись к стене, осторожно выглянула, чтобы узнать, отошел ли он от окна. Никаких признаков Даниела. Я проскочила обратно, затаилась на корточках в соседнем подъезде и принялась следить через перила за дверью его подъезда в ожидании, что женщина выйдет. Но тут меня осенило: если действительно выйдет женщина, как я пойму, что она вышла именно из квартиры Даниела, а не из любой другой квартиры в подъезде. И что я сделаю? Буду с ней драться? Произведу гражданский арест? И потом, почему бы ему не оставить женщину в квартире, дав ей инструкцию не выходить, пока он не доберется до паба?
Я взглянула на часы. Половина седьмого. Ага! Паб ещё не открылся. Прекрасный повод вернуться. Приободрившись, я поспешила обратно к двери подъезда и позвонила.
— Бриджит, это опять ты? — резко отозвался Даниел.
— Паб ещё закрыт.
Молчание. Кажется, я слышала чей-то голос из глубины квартиры. Пытаясь противиться мыслям о самом худшем, я убеждала себя, что он просто отмывает грязные деньги или связан с наркотиками. Может быть, он сейчас невинно прячет под паркет пакетики с кокаином и ему помогает какой-нибудь красавец-латиноамериканец с конским хвостом.
— Впусти меня, — сказала я.
— Я же сказал тебе, что я говорю по телефону.
— Впусти меня.
— Что?
Он явно пытался выиграть время.
— Жми кнопку, Даниел, — сказала я.
Довольно забавно: можно определить присутствие человека, не видя и не слыша его. Конечно же, по дороге наверх я проверила все шкафы на лестнице и никого там не нашла. Но я знала, что у Даниела в доме женщина. Может, дело было в легком запахе… а может, что-то подозрительное таилось в поведении Даниела. Что бы это ни было, я просто знала.