17:30. Бр-р-р. Вместо того чтобы лежать в длинном свободном платье вместе с Даниелом под лучами солнца на берегу озера, я в результате оказалась в лодке, посиневшая от холода и завернутая в банное полотенце из отеля. Через какое-то время мы отказались от этого развлечения и удалились в номер, чтобы принять горячую ванну и аспирин. По дороге мы обнаружили, что вечером в «несвадебном» зале с нами будет обедать ещё одна пара, причем женская её половина оказалась девушкой по имени Эйлин, с которой Даниел два раза переспал, не рассчитав, слишком сильно укусил её за грудь, и с тех пор они никогда не разговаривали.
Когда я выползла из ванной, Даниел лежал на кровати и хихикал.
— Я придумал для тебя новую диету, — объявил он.
— Значит, ты все же считаешь, что я толстая.
— Вот, слушай. Это очень просто. Все, что ты должна делать, — не есть того, за что надо платить. В начале диеты ты несколько полна, поэтому никто не приглашает тебя на обед. Затем ты худеешь, становишься такой ногастой, приобретаешь соблазнительные контуры, и мужчины начинают приглашать тебя на разные трапезы. Тогда ты снова набираешь несколько фунтов, меценаты испаряются, и ты снова худеешь.
— Даниел! — выпалила я. — Это самые отвратительные из всех пошлых, мерзких, циничных слов, которые я когда-либо слышала.
— Не будь такой злюкой, Бридж, — рассмеялся он. — Это логическое продолжение твоих собственных мыслей. Я же повторяю тебе, никому не нужны ноги, как у насекомого. Все хотят такой зад, чтобы к нему можно было припарковать мотоцикл и поставить на него кружку пива.
Я разрывалась между вульгарными видениями себя самой с припаркованным к заду мотоциклом и кружкой пива сверху, злостью на Даниела за его вопиюще провокационный сексуальный юмор и внезапным интересом к возможной правильности такой концепции моего тела с точки зрения мужчин — стоит ли мне в таком случае съесть что-нибудь вкусненькое прямо сейчас и что бы это могло быть.
— Дай-ка я включу телек, — оживился Даниел, воспользовавшись моим временным безмолвием, нажал кнопку на дистанционном пульте и задернул занавески.
Это были глухие гостиничные занавески со специальной затемняющей подкладкой. Через несколько секунд в комнате воцарилась мгла, нарушаемая лишь тусклым светом телевизора, по которому шел крикет. Даниел закурил и начал звонить вниз, чтобы заказать шесть банок пива.
— Хочешь что-нибудь, Бридж? — усмехнулся он. — Может, чай со сливками? Я плачу.
ИЮЛЬ
Ох
2 июля, воскресенье
122 фунта (снова хорошо поработала), порций алкоголя — 0, сигарет — 0, калорий — 995, лотерейных билетов — 0 (великолепно).
7:45. Только что позвонила мама.
— О, привет дорогая! Знаешь что?
— Подожди, я только перенесу телефон в другую комнату, — попросила я, испуганно оглядываясь на Даниела.
Я отключила аппарат, перетащилась в соседнюю комнату, снова включила его и обнаружила, что мама так и не заметила моего отсутствия за последние две с половиной минуты и все ещё продолжает болтать.
— …Ну и что ты об этом думаешь, дорогая?
— Э-э-э, не знаю.
Я же сказала, что переносила телефон в другую комнату.
— Ах. Так ты ничего не слышала?
— Нет.
Последовала короткая пауза.
— О, привет, дорогая, знаешь что?
Иногда мне кажется, что моя мама — часть современного мира, а иногда она вроде как далеко-далеко, за миллионы миль отсюда. Например, когда она оставляет мне на автоответчике сообщения со следующим текстом (произнесенным очень громко и отчетливо): «Это мама Бриджит Джонс».
— Алло? О, привет, дорогая, знаешь что? — снова повторила она.
— Что? — покорно откликнулась я.
— Двадцать девятого числа Юна и Джеффри устраивают в своем саду костюмированный праздник Красоток и Викариев. Правда же, это здорово. Красотки и Викарии! Вообрази!
Я очень постаралась этого не делать, изгоняя из воображения образ Юны Олконбери в сапогах до бедер, сетчатых колготках и лифчике в дырочку. Мне кажется, что для шестидесятилетних людей организация подобных мероприятий — занятие неподходящее.
— В общем, мы подумали, что будет просто отлично, если вы с… — застенчивая и многозначительная пауза, — …с Даниелом придете. Мы все до смерти хотим с ним познакомиться.
Сердце у меня похолодело при мысли, что наши с Даниелом отношения во всех их интимных подробностях будут подвергнуты тщательному критическому анализу всеми членами клуба «Лайфбоут» в Нортгемптоншире.
— На самом деле, не думаю, чтобы Даниел… — при этих словах стул, на котором я зачем-то покачивалась, упираясь в него коленями и облокотившись на стол, с грохотом опрокинулся. Когда я подобрала трубку, мама все так и говорила:
— Да, великолепно. Там будет Марк Дарси, очевидно, не один, так что…
— Что происходит? — в дверях стоял Даниел, абсолютно голый. — С кем это ты говоришь?
— С мамой, — в отчаянии шепнула я уголками губ.
— Давай я, — с этими словами он отнял у меня трубку. Мне нравится, когда Даниел ведет себя властно, но не так резко, как на этот раз.
— Миссис Джонс, — проговорил он своим самым очаровательным голосом, — это Даниел.
Я почти слышала, как она разволновалась.
— Воскресное утро — слишком хорошее и раннее время для телефонных звонков. Да, просто прекрасный день. Чем мы можем вам помочь?