— Мам. Я не пойду в «Цвет твоей красоты», — в отчаянии прошипела я.
— Бриджит. Я и слышать не желаю ничего подобного. Только вчера тетя Юна говорила: если бы тогда на Фуршете с Карри из Индейки ты была одета поярче и повеселее, Марк Дарси мог проявить и больше интереса. Никому не хочется иметь подругу, которая ходит так, будто она только что из Освенцима, дорогая.
Я уже собиралась похвастаться, что у меня новый бой-френд, несмотря на то, что я одеваюсь с ног до головы в тусклое и серое, но перспектива превращения меня и Даниела в горячую тему для дискуссий, порождающих бурный поток народных мудростей, который мама обрушит на меня, охладила мой пыл. В конце концов мне удалось заставить её прекратить разговор о «Цвете твоей красоты», пообещав, что я подумаю об этом.
В конце концов мне удалось заставить её прекратить разговор о «Цвете твоей красоты», пообещав, что я подумаю об этом.
* * *
17 мая, вторник
128 фунтов (ура!), сигарет — 7 (оч. хор.), порций алкоголя — 6 (оч. хор. — оч. целомудренно).
Даниел все ещё великолепен. Почему все так ошибаются насчет него? У меня в голове полно пьянящих фантазий о совместном житье в одной квартире, о бегании по пляжам с крошечными отпрысками, как в рекламе Кельвина Кляйна, о превращении из глупых Одиночек в обычных Самодовольных Женатиков. Сейчас иду встречаться с Магдой.
23:00. Хм-м-м. Наводящий на раздумья ужин с Магдой, которая оч. подавлена из-за Джереми. Ночь с орущей сигнализацией и скандалом на моей улице оказалась результатом намека Зазнайки Уони — она сообщила, что встретила Джереми в клубе «Харбор» с девушкой, и по описанию та подозрительно походила на ведьму, с которой я видела его несколько недель назад. Тут Магда спросила меня прямо, не видела или не слышала ли я чего-нибудь такого, и я выложила ей все начистоту про ведьму в костюме из «Уистлз».
Выяснилось следующее. Джереми признал, что позволил себе легкий флирт и был очень привязан к этой девушке. Они не спали вместе, утверждает он. Но Магде вполне достаточно и этого.
— Ты должна пользоваться всеми преимуществами одинокой жизни, пока это возможно, Бридж, — советовала она. — Как только у тебя появляются дети и ты бросаешь работу, ты попадаешь в невероятно уязвимое положение. Я знаю, Джереми считает, что моя жизнь — сплошной праздник. А на самом деле весь день следить за детьми — это же безумно тяжелая работа, и она никогда не прекращается. Когда Джереми вечером приходит домой, ему хочется задрать ноги, выпить кофе и, как я теперь-то уж понимаю, пофантазировать о девушках в трико из клуба «Харбор».
— Раньше у меня была прекрасная работа. Я не понаслышке знаю, что гораздо увлекательнее ходить на работу, наряжаться, флиртовать в офисе и выходить на веселые ланчи, чем таскаться в чертов супермаркет и забирать Харри из детского сада. Но Джереми всегда напускает на себя такой обиженный вид, будто я какая-нибудь ужасная легкомысленная леди, помешанная на «Харви Николе», которая развлекается, пока он зарабатывает деньги.
Она такая красивая, Магда. Я смотрела, как она уныло крутит стакан с шампанским, и раздумывала, какой же выход есть у нас, женщин. Со стороны, черт возьми, чужая жизнь всегда кажется лучше твоей. Сколько раз я в отчаянии думала, что мое существование бесполезно, что каждый субботний вечер я напиваюсь в стельку и жалуюсь Джуд или Шеззер, или Тому на свою беспорядочную эмоциональную жизнь, что я еле-еле свожу концы с концами и надо мной смеются как над одинокой уродиной, — в то время как Магда живет в большом доме, у неё в банках восемь разных сортов пасты, она целыми днями ходит по магазинам. И вот она сидит здесь совершенно разбитая, несчастная, неуверенная в себе и рассказывает, как мне посчастливилось в жизни.
— Да, кстати, — оживилась Магда, — к слову о «Харви Никc», я сегодня купила там чудесную сорочку от Джозефа — красная, две пуговки у шеи с одной стороны, очень мило скроена, 280 фунтов. Боже, как же мне хочется быть как ты, Бридж, иметь возможность завести роман. Или принимать ароматные ванны по два часа в воскресенье утром. Или провести где-нибудь всю ночь, и никаких вопросов после. Ты, наверное, не захочешь пойти со мной по магазинам завтра утром?
— Э-э-э… Ну, мне надо идти на работу, — промямлила я.
— Ах, — вздохнула Магда, на мгновение удивившись. — Понимаешь, — продолжала она, покручивая стакан с шампанским, — как только ты узнаешь, что существует женщина, которую твой муж предпочитает тебе, очень тяжело становится сидеть дома и представлять себе все варианты этого типа женщин, в которых он ещё мог бы влюбиться.
Чувствуешь себя совершенно бессильной.
Я подумала о маме.
— Можно вернуть эту силу, — предложила я, — причем без всякой крови. Возвращайся на работу. Заведи любовника. Утри нос Джереми.
— Только не с двумя детьми, которым нет ещё и трех лет, — печально возразила Магда. — Боюсь, я уже застелила себе постель, и теперь мне остается лишь лежать на ней.
О, боже. Как не устает повторять Том замогильным голосом, кладя свою руку на мою и тревожно заглядывая мне в глаза: «Только женщины проливают кровь».