Сита треснул могучим кулаком по деревянной двери, обитой железом и ничем не украшенной. К удивлению Конана, ее открыл человек — первый человек в этой крепости, который не смотрел в пол.
Он был меньше, чем киммериец, но еще шире, и его крепкие мышцы, были покрыты толстым слоем жира. Поросячьи глазки на лунообразном лице разглядывали Конана.
— А, Сита, — сказал он поразительно тонким голосом. — Ты снова привел Орту гостя.
— Отойди в сторону, Орт! — прошипел Сита. — Ты знаешь, что нужно сделать и только теряешь время.
Толстый человек хихикнул, как юная девица.
— Как охотно ты размозжил бы Орту голову своей симпатичной секирой, правда, Сита? Но Орт нужен Аманару для его камеры пыток. Вы, с'тарра, слишком быстро теряете терпение и убиваете, прежде чем на все вопросы получены ответы.
— Этот уже так хорош, что все равно что мертвый, — презрительно отозвался Сита. Он равнодушно повернулся и ударил Конана по лицу тыльной стороной ладони. Орт снова захихикал.
Киммериец почувствовал кровь на губах. Мучительным напряжением всех сил он выдавил несколько слов:
— Убью… тебя… Сита!
Поросячьи глазки Орта удивленно расширились:
— Он говорит? После дымка? Он силен!
— Силен? — проворчал Сита. — Не сильнее меня. На этот раз он ударил его кулаком по лицу и разодрал кожу. Какое-то мгновение с'тарра стоял с поднятым кулаком и оскаленными зубами, потом с видимым неудовольствием опустил свою когтистую лапу.
— Запри его в камере, Орт, пока я не забыл приказ своего магистра.
Хихикая, Орт повел процессию дальше. Обитые железом двери одна за другой проплывали среди холодных каменных стен. Возле одной толстяк остановился и открыл тяжелый железный замок ключом, который вместе с остальными висел у него на поясе.
— Там уже есть один, так что постепенно тут будет довольно тесно, проворчал он.
Под внимательным присмотром Ситы остальные с'тарра развязали сыромятные ремни. Затем они подняли Конана с носилок и затащили его в камеру, которая, как и все подземелье, была сложена грубо обтесанными булыжниками. Когда они заковывали в цепи его руки и ноги, киммериец увидел второго пленника, который был прикован к противоположной стене таким же образом. Это был заморанский капитан, к которому он привел гнавшихся за ним кецанкианцев.
Когда все остальные с'тарра покинули камеру.
Когда все остальные с'тарра покинули камеру. Сита остановился перед лежавшим киммерийцем:
— Если бы это зависело от меня, — яростно зашипел он, — ты умер бы уже сейчас. Но магистр нашел тебе еще одно применение. — Из кармана на своем поясе он вытащил фляжку и всунул ее между зубов Конана. Горькая жидкость потекла ему в рот. — Когда магистр получит твою душу, он отдаст мне, вероятно, то, что останется от тебя.
С шипящим смехом Сита засунул пустую фляжку обратно в карман и вышел из подземелья. Со скрежетом он закрыл дверь за собой.
Конан почувствовал, как постепенно к нему возвращаются силы. Он слабо оперся на локоть, пока не смог наконец сесть и прислониться к холодной каменной стене.
Остроносый заморанский капитан наблюдал за ним задумчивыми темными глазами. На его руках видны были длинные полосы содранной и стертой кожи. И еще на груди, там, где его куртка была разорвана.
— Мое имя Гаранидес, — сказал он после некоторой паузы. — С кем я имею честь разделить этот… э… приют?
— Я Конан, — ответил киммериец. Он попробовал цепи на прочность, которые приковывали его запястья и щиколотки к железному кольцу на стене. Они были длиной около трех футов, и их звенья слишком толсты, чтобы он мог их порвать. Даже если бы с ним была вся его сила — а это случится еще нескоро — он все равно не смог бы это сделать.
— Конан, — пробормотал Гаранидес. — Я слышал это имя в Шадизаре. Вор. Если бы я только узнал тебя, когда мы встречались в последний раз.
Киммериец повернулся к нему.
— Значит, ты меня вспомнил? — Когда другой человек говорил ему «ты», он не видел никаких оснований отвечатьна «вы», даже если этот Гаранидес и был капитаном.
— Я не забываю так быстро человека с плечами как у вола — и уж совсем не забываю, если он привел мне в подарок две сотни горских воинов.
— Вы и в самом деле преследовали нас? Я это сделал только потому, что вы гнались за нами.
— Я преследовал тебя, — горько ответил Гаранидес. — Или Рыжего Ястреба — того, кто украл драгоценности Тиридата. Или это сделал все-таки ты, вор, который забрался во дворец и лютовал там, словно демон?
— Ни я, ни Рыжий Ястреб, — заверил его киммериец. — Это были с'тарра, люди-ящерицы. Мы гнались за ними так же, как вы гнались за нами. Но как ты попал сюда, в подземелье Аманара?
— Потому что я преследовал рыжую потаскуху, вместо того, чтобы как умному человеку вернуться в Шадизар и сложить свою голову более простым и верным способом. — Гаранидес бросил взгляд на Конана. — Когда мы подъехали ближе по расселине, эти чудовища — ты называешь их с'тарра, кажется? обрушили на нас лавину. Только двадцать из моих людей и я остались в живых после осыпи. С нами был проводник-кецанкианец, но я не знаю, специально завел он нас сюда или и сам был погребен, а может быть, он ускользнул невредимым.