Неслышным прыжком он подскочил к ней и, зажав ей рот ладонью, поднял ее на ноги. На него удивленно смотрели нежные карие глаза Велиты.
— Это ты, — сказал он, выпустив ее. — Я уже боялся, что не найду тебя.
Она обвила его шею руками и прижалась к его широкой груди крепкими маленькими грудями.
— Конан! Ты пришел! Я никогда в это по-настоящему не верила… хотя надеялась и мечтала. Но теперь слишком поздно. Тебе нужно как можно скорее снова исчезнуть, пока не вернется Аманар. — При звуке этого имени ее тело содрогнулось.
— Я же поклялся освободить тебя, — сказал он почти грубо. — Почему ты стоишь тут голая на коленях, хотя ты явно совсем одна? Я не вижу здесь ни других людей, ни с'тарра.
— С'тарра не разрешается появляться в башне, если здесь нет Аманара, а слуг-людей он запирает, если не нуждается в их услугах. — Она запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх. Она понизила голос. — Я не предала тебя, Конан. Ни разу, когда Сита бил меня плетью. Я не сказала Аманару, где ты.
— Все уже позади, Велита. — Он ласково погладил ее по волосам.
Казалось, она не слышит его. Слезы, как жемчужины, повисли на ее длинных ресницах.
— Этим я его и прогневала. В качестве наказания я должна по несколько раз в день приходить в эту комнату и стоять здесь на коленях, пока мне не позволят встать. Если я услышу шаги, я никогда не буду знать, послали меня к кому-нибудь другому или же это идет сам Аманар. Иногда он стоит рядом только лишь для того, чтобы послушать, как я плачу. Я его ненавижу, потому что он постоянно вызывает во мне этот страх, и я ненавижу себя, потому что я плачу, но ничего не могу с этим поделать.
Иногда он меня бьет, когда я стою тут на коленях, а если я спокойна, он бьет меня еще сильнее.
— Я его убью! — яростно поклялся Конан. — В этом я клянусь своей жизнью. Пойдем, мы найдем эти подвески, и я заберу тебя отсюда этой же ночью.
Стройная девушка торопливо качнула головой.
— Не получится, Конан. Я заколдована.
— Заколдована?
— Да. Один раз я попыталась сбежать, но мои ноги привели меня к Аманару против моей воли, и мой язык доложил ему — без всякого моего участия, — что я задумала побег. В другой раз я хотела убить себя, но, когда острие кинжала коснулось моей груди, мои руки стали словно железными. Я не смогла ими шевельнуть ни разу, и нож упал на пол. Когда меня нашли, мне пришлось долго умолять Аманара, прежде чем он снял с меня это заклятие.
— Но должна ведь быть какая-то возможность! Я могу унести тебя с собой. — Он почувствовал бессмысленность этого предложения еще раньше, чем она горько рассмеялась.
— И я должна буду всю мою жизнь лежать где-нибудь связанная из страха, что подчинюсь этому влечению и против моей воли вернусь сюда? Я даже не знаю, как мне покончить с моей жизнью. — Она глубоко вздохнула. — Потому что я уверена, что Аманар скоро обязательно убьет меня. Из нас пятерых остались лишь Суза да я. Остальные бесследно исчезли.
Громадный киммериец кивнул.
— Победить волшебника не очень просто — это я, к сожалению, знаю по своему опыту — но, когда он мертв, все его чары рассеиваются. Тебя освободит смерть Аманара.
— Будет лучше, если ты заберешь подвески и тотчас исчезнешь. Я знаю, где ты сможешь их найти. Четыре снова лежат в том ларце, покрытом ювелирными камнями в одном покое, к которому я могу тебя привести. Пятый, тот, который носила я, находится в его апартаментах, где он занимается колдовством. — Она нахмурила лоб и качнула головой. — Остальные он бросал перед собой, словно это ничего не стоящие камешки. А этот завернул в шелк и положил в хрустальную шкатулку.
Конан вспомнил, как выглядел этот камень. Черный овал длиной с сустав указательного пальца, и в черноте, казалось, танцуют, вспыхивая, красные искорки. Он так неистово сжал руки Велиты, что она вскрикнула.
— Его глаза! — сказал Конан. — Этот камень — такой же, как его глаза. Должна существовать связь между камнем и им. Он без сомнения лучше отпустит тебя на свободу, чем решится на уничтожение этого камня. Мы идем в его колдовские покои…
— Вниз? Это находится на самом верху в башне над нами. Пожалуйста, отпусти меня, Конан. Ты сделаешь мне синяки на руках.
Он поспешно выпустил ее.
— Но это в самом конце коридора, который ведет словно прямо в скалу?
— Я не знаю, — ответила она. — Я не знаю ничего, кроме того, что никто не имеет права входить туда. Его колдовской покой находится там, где я сказала. Меня водили туда к нему. Великие боги, лучше бы он, как Тиридат, предпочитал мальчиков.
— Тогда пойдем наверх в его покои, — предложил Конан. Но она снова покачала головой. — Но в чем же дело? — спросил он.
— Вход на лестницу охраняет заклятие в том случае, если Аманара нет в башне. Он никому не доверяет, Конан. Один из его слуг-людей поднялся по лестнице, когда Аманар был в долине, чтобы поговорить с вами. — Она вздрогнула и прижалась лицом к его груди. — Казалось, его крик никогда не стихнет, и никто не мог подойти к нему достаточно близко, чтобы прекратить его страдания.
Он беспомощно провел рукой по ее волосам.
— Но тогда я должен пробраться туда, когда он будет там. Если он сейчас не в башне, Велита, то где он?