— На них были плащи с капюшонами, которые полностью их скрывали. И они покинули город ночью, в то время, когда стражники у ворот едва продрали глаза. Они могли войти в город ночью и спрятаться, пока не пришло время их налета на дворец.
— Возможно, ты и прав, — поколебавшись, согласилась Карела. — Но я не понимаю, чем это может нам помочь.
Ордо проковылял мимо и мрачно покосился на Конана.
— Из-за твоих сумасшедших поисков, киммериец, я привел в эти проклятые горы сорок четыре человека.
Пятнадцать из них станут этой ночью пищей для червей, и еще двое не доживут до рассвета. Благодаря твоим богам, которых ты так упорно почитаешь, мы заполучили двоих этих ящериц живьем. Всеобщее веселье, которое ожидается по случаю их допроса, может быть, удержит людей от желания привязать тебя к кольям на их место. Но я скажу тебе прямо, как бы я тебя ни ценил, если они попытаются это сделать, я не стану их от этого удерживать.
— Пленные? — резко спросила Карела. — Эти чудовища мало нравятся мне мертвыми, а живыми — тем более. Немедленно передай их людям. На рассвете мы покидаем эти горы.
— Стало быть, мы отказываемся от сокровища? — спросил одноглазый, скорее, с облегчением, чем удивленно. — Слава богам, Конан, тогда это будет последняя ночь, которую мы проводим с тобой в одном лагере.
Карела медленно повернулась и тяжело посмотрела на киммерийца.
— Значит, мы расстаемся?
Конан, сердито метнув взгляд на Ордо, поколебался и кивнул. Он совсем не хотел, чтобы она это узнала так быстро. На самом деле он решил исчезнуть ночью, тайно, захватив одного из пленных в качестве проводника, так чтобы они заметили его отсутствие только утром.
— Я буду преследовать эти подвески, — сказал он.
— И эту девушку, — ровным голосом добавила Карела.
— Мы не одни, — проворчал Ордо, прежде чем Конан собрался возражать.
Те из разбойников, которые могли держаться на ногах, подошли к ним. Среди них не было ни одного, на ком не видна была бы окровавленная повязка, и у каждого в руке было оружие. Во главе их выступал Абериус, опираясь на копье, как на прогулочную трость. Лица у всех были решительные, он злобно смеялся. В десяти шагах от тройки, возглавлявшей банду, он остановился.
Ордо в ярости хотел заговорить с ними, но Карела положила руку ему на плечо. Он остался неподвижен, но выражение его лица предвещало бурю. Карела спокойно осмотрела толпу, держа руку на бедре и опустив острие палаша к земле.
— Я надеюсь, ты не очень опасно ранен, Абериус? — поинтересовалась она с неожиданной улыбкой.
Хорек удивленно посмотрел на нее. У него была оцарапана щека и на левой руке был кровоподтек.
— А ты, Талбор, — сказала она, прежде чем кто-либо из них успел раскрыть рот. — Тебе сейчас, во всяком случае, лучше, чем той ночью, когда мы напали на караван рабов из Замбулы и не знали, что они удвоили охрану, потому что боялись рабов, которых должны были доставить на каменоломни Кеты. Я припоминаю, что увезла тебя на своей лошади в безопасное место, потому что в груди у тебя торчала стрела…
— Это было давно! — мрачно бросил Абериус. Ордо хотел уже броситься на него. Абериус непроизвольно вздохнул, и его улыбка стала еще злее. — Теперь это все уже не имеет никакого значения.
— А что сейчас имеет значение? — спросила Карела.
Абериус сверкнул глазами.
— Рыжий Ястреб теряет свой острый взгляд? — Несколько человек за его спиной рассмеялись, другие мрачно смотрели исподлобья. — Сегодня ночью погибло больше трети наших людей. И ни одной монеты нет в наших кошельках. Мы хотели отобрать подвески у нескольких паломников. Нам пришлось проделать длинный путь и забраться сюда, в эти проклятые горы, чтобы ловить их, может быть, до самой Вендии, без всякой надежды получить за это еще что-нибудь. Кецанкианцы, солдаты, теперь еще демоны. Пришло время вернуться на равнины, в области, хорошо нам знакомые.
— Когда мы вернемся — это решаю я! — Голос Карелы прозвучал, словно хлопок бича. — Я вытащила вас из грязи, где вы в лучшем случае могли найти пару медяков, и организовала вас в регулярный отряд, которого боялся любой караван, покидающий Шадизар или Замбулу, или даже сам Аграпур! Я сделала из стервятников настоящих мужчин! Я наполняла золотом ваши кошельки и учила вас держаться гордо, так что мужчины уступали вам дорогу, а женщины с радостью подчинялись вам.
Я Рыжий Ястреб, и я принимаю решение: мы пойдем дальше и захватим сокровище, которое было похищено у короля!
— Ты вела нас достаточно долго… Карела, — сказал Абериус.
Услышав это фамильярное обращение, девушка шумно вздохнула, а Ордо глухо заворчал. Неожиданно она оказалась обыкновенной женщиной. Обнаженной женщиной. Абериус оскалил зубы и провел языком по губам. За его спиной горели радостные глаза мужчин.
Карела сделала шаг назад. Конан, словно по книге, читал каждое чувство из тех, что сменяли одно другое: ярость, стыд, беспомощность и, наконец, решимость дорого продать свою жизнь. Она крепче сжала свой палаш. Ордо между тем вызывающе выхватил свой меч.
Если бы я был хоть немного порассудительнее, сказал Конан сам себе, я бы сейчас испарился. В конце концов, я никому ничего не должен. Напротив, я давал клятву, которую не должен нарушать. Он задумчиво посмотрел на разбойников. Прежде чем они сообразят, что, собственно говоря, произошло, он может исчезнуть в ночи — с одним из пленников, который сможет вывести его на подвески. И на Велиту. Со вздохом он вышел вперед.