Палыч энергично, но бесплодно почесал за ухом.
— Хм… и впрямь чудеса в решете. Что бы это значило, Лев Евгеньевич?
Тот только пожал плечами.
— Ну, Палыч! Ты же грозился: все, мол, просеку. Чего же не сечешь?
— Не до конца секу, — объяснил Палыч. — Вижу, что между этим всем есть связь. Но в чем?..
— Кстати, — вспомнил Огарков, — действительно с моста кто?то кувыркнулся. В институте уже болтали.
— Вот?вот. — Кореньков вздохнул. — И я о том же… Все это звенья одной цепи.
— Эй, звенья цепи, — вмешался Федор Матвеевич, — вы ужинать будете? Пошли в дом, там и потолкуете.
Ужин — печеная картошка, молоко, зелень с огорода, черный хлеб — смели подчистую. Кузьмич тоже принял участие, самолично допил оставшиеся в заначке грамм сто. Когда он убедился окончательно в том, что водки больше нет, интерес его к обществу утратился и он отбыл. Оставшиеся попили чайку, Лев Евгеньевич глянул на часы, сказал, что время поджимает, и продолжил свой
рассказ.
Итак, он продолжил работу с гекатовским персоналом. Решил так: сначала протестирует всех, а уж затем обработает материал. И он с утра до вечера сидел в кабинете, тестировал, тестировал, тестировал… в глазах мутилось. Вечером шел домой как пьяный — чуть не качался. И времени ушло больше, чем думал, пришлось в институте выпрашивать еще несколько суток… Начальство скривилось, но дало. И в десять дней он все закончил. Через его кабинет прошло 582 человека (тогда «Геката» еще не была такой большой, как сегодня).
Дома он с удовольствием ахнул стопку коньяку, закусил лимоном и приступил к обработке данных.
Это была суббота. Начал он в восемь вечера, а закончил в пять утра, уже в воскресенье, очумевший, с красными опухшими глазами, с пустой бутылкой и огрызками лимонной шкурки на столе, совершенно трезвый и ничего не понимающий, что происходит на этом свете.
Результаты эксперимента не укладывались в голове. Да что говорить, вот цифры распределения по группам:
1. 3 человека, или 0,52 %;
2. 21 человек, или 3,6 %;
3. 129 человек, или 22,16 %;
4. 386 человек, или 66,33 %;
5. 43 человека, или 7,39 %;
6. О человек, или 0 %.
Лев Евгеньевич долго и оцепенело смотрел на бумажку с результатами. Методика его за много лет отработалась, соврать она не могла. Значит, оставалось примириться с очевидным и невероятным: в «Гекату» каким?то сверхъестественным образом ухитряются отбирать потенциальных экстрасенсов, волшебников, чародеев… как их там еще назвать. Кстати, Огарков полюбопытствовал, разумеется, кто эти трое, наглухо отмороженные в смысле паранормальных талантов. И оказалось: повар, секретарь и уборщица.
Более всего ущемило Льва Евгеньевича то, что он сам, относивший себя к четвертой группе RQ, каковых чело?веков должно быть не более пяти на сотню, — среди рядовых гекатовцев так легко затерялся в общей массе… Давно уже рассвело, а ему спать и хотеться перестало, он все мучительно размышлял, что бы это значило, и тут его осенила блестящая мысль.
Сходить к цыганам! Протестировать их, чертей. Что даст итог.
Идея эта его так захватила, что он положил прямо сегодня же рвануть в цыганские дворы. Через своих институтских когда?то случайно узнал адрес тамошнего барона. Записал его на всякий случай, но до сих пор не использовал.
Нет, черт побери, как раньше это в голову не приходило?!
Он вскочил, стал готовиться.
Душ, пенное бритье, крепкий чай с лимоном. К десяти утра был как огурчик.
Нетерпение так овладело им, что он тут же помчался к барону, надев щегольской светлый костюм.
Ну а дальше все было так, как оно было. Цыгане от контакта уклонились, а Смолянинов, когда Лев Евгеньевич доложил ему о результатах, многозначительно усмехнулся, подмигнул Огаркову и предложил виски. Но тот отказался, ибо был за рулем.
А затем между ними произошел такой разговор.
— Вот скажите, Лев Евгеньевич, — полюбопытствовал Смолянинов, прихлебывая виски, — за все это время ваших исследований… в шестую группу так?таки никто и не попал?
Огарков сообщил — что нет, никто.
— Угу?м… а вообще максимальный результат каков?
Надо сказать, что и на сей раз Белкин остался рекордсменом. Самый продвинутый из гекатовцев набрал 1120 баллов.
Лев Евгеньевич ответил, да заодно рассказал про Белкина, кто тот таков. Смолянинов выслушивал вроде бы рассеянно, но Огарков заметил, что рассеянность его напускная, а слушает он внимательно.
На том разговор и кончился. Вскоре кончился и контракт, и никаких телодвижений по продлению его со стороны «Гекаты» не наблюдалось. Лев Евгеньевич только в означенный день сходил в кассу, получил деньги — очень неплохие — и все. Молчок. Огарков поначалу недоумевал, ибо Смолянинов в прежних разговорах с ним разводил пары насчет долговременного сотрудничества, воплощения практической психологии в реальный менеджмент… и все такое. Но ничего не завязалось и не воплотилось. Прошел еще месяц. И вдруг он стороной узнал, что «Геката» вышла на Белкина и вовсю с ним сотрудничает.
Конечно, первое чувство, которое появилось у Льва Евгеньевича, — обида. Хотя он и был профессионал?психолог, с обидой совладать не смог. Он даже жестоко напился дома. Ну а потом, когда первые чувства схлынули, он трезво проанализировал ситуацию.