Смолянинов тоже ухмыльнулся, хотя на подчиненного и не смотрел.
— Вот за что я тебя ценю, Богачев, — заговорил он, — так за органическое отсутствие мысли. Особями хомо сапиенс, которые умеют обходиться только спинным мозгом, не задействуя головной, надо дорожить. Это исключительно полезные экземпляры. Вот я и дорожу…
Багачев всегда выслушивал колкости и издевательства шефа бесстрастно, с каменным лицом. И сейчас он среагировал на эти утонченные язвительности так же. То есть никак.
Смолянинов резко поднял глаза.
— Почему он бросил институт? На четвертом курсе? Так вот — пришла блажь, взял и бросил? Заместитель едва видно двинул плечом.
— Выясним.
Смолянинов вроде хотел что?то сказать, но передумал. Только ртом дернул брезгливо.
— Ладно. Кто еще потенциально опасен? Как носитель информации?.. Почему они оказались у цыган?
Голос Богачева прозвучал размеренно и негромко:
— Я могу только предполагать…
— А, ты еще и предполагать можешь…
— Могу, — подтвердил Богачев столь же невозмутимо.
— Ну, предполагай.
— Я предполагаю, что этот Кореньков ремонтировал, или настраивал там, всякую краденую аудио?видеотехнику. Он действительно в электронике спец. На этой почве он с ними и контачил, Но с кем именно, выяснить не представляется возможным. У цыган ведь в этом плане круговая порука, сами знаете…
— Знаю, — оборвал Смолянинов. Насупился. Замолчал. Молчал и Богачев. Тишина эта тянулась долго, минуты три. Затем Смолянинов спросил:
— Как того сморчка звали… который у нас по цыганам работал?..
Как того звали, он прекрасно помнил. И Богачев знал, что он помнит. И тем не менее ответил совершенно в тон:
— Огарков Лев Евгеньевич.
Смолянинов покивал головой, как бы задумчиво.
— Да?да, Огарков… Дрянной ведь человечишка оказался, а?
И посмотрел прямо в глаза подручного, плотно, со смыслом. Тот чуть кивнул в ответ:
— Сопля.
Вновь помолчали. Смолянинов побарабанил пальцами по столешнице.
— Он нам еще понадобится?
— Вам виднее, — дипломатично отозвался Богачев.
Смолянинов поднялся, подошел к вделанному в стену мини?бару, плеснул себе виски, не предлагая собеседнику. Аккуратно выцедил жгучий напиток.
— Виднее, верно, — согласился он и закрыл бар. Вернулся, сел. — Так ты его найди, — предложил он и вновь глянул так же плотно.
— Найду, — ответил Богачев спокойно.
— Ну?ну, — сказал Смолянинов. — Ищи. Богачев встал.
— Найду, — ответил Богачев спокойно.
— Ну?ну, — сказал Смолянинов. — Ищи. Богачев встал.
— Других приказаний не будет?
— Нет, — буркнул шеф, не глядя на стоящего. Тот помедлил секунду?другую.
— Насчет Коренькова… выяснять?
— Оставь. — В голосе мелькнуло раздражение.
— Есть. Разрешите идти?
— Разрешаю, разрешаю! Тоже мне, знаток этикета… Доложишь по мобильному.
Тот ушел. А Смолянинов по его уходу встал, подошел к тому окну, в которое он смотрел утром, и опять смотрел, долго, недвижным взором, тяжело поводя челюстями.
ГЛАВА 5
Богачев, выйдя из особняка, сел в машину и сразу позвонил по мобильнику,
— Это я, — сказал он сухо, когда ответили. — В двенадцать на площадке. Быть вдвоем.
И отключился.
Посидел, глядя пустыми глазами перед собой. Потом медленно вымолвил:
— Сволочь, — и завел мотор.
До двенадцати было целых полчаса. До площади — десять минут езды. Поэтому Богачев не спеша прокатился на своей «тойоте» по тихим улицам, одному ему ведомым маршрутом. Но все равно времени оставалось много, пришлось заехать во двор: являться на рандеву раньше времени ни к чему. Остановился, достал блокнот, коротко что?то черкнул в нем. Это заняло у него секунд пять, после чего он спрятал блокнот, положил руки на руль и сидел прямо и неподвижно, как сфинкс. Когда до двенадцати ноль?ноль осталось сорок секунд, он пустил двигатель и выехал со двора.
«Площадкой» в городском обиходе именовалось место, когда?то действительно бывшее площадью, а потом застроившееся, изменившееся и нынче представляющее собой аппендикс небольшой улицы, утыкающейся в глухой забор воинской части. Место очень укромное, густо заросшее деревьями, липами и рябинами, почти сквер.
Скромная темно?синяя «восьмерка» уже стояла под липой. Богачев подогнал «тойоту» в упор к заднему бамперу «Жигулей».
Он вышел из машины с деланно скучающим видом, как бы он здесь и ни при чем. Но водительская дверца «восьмерки» распахнулась, и оттуда выбрался рослый плечистый парень со светлыми, словно выгоревшими на июньском солнце волосами. Он равнодушно глянул на подходящего Богачева, откинул спинку к рулю и посторонился, пропуская того в салон.
Богачев ловко нырнул на заднее сиденье, водитель сел на свое. Теперь в машине оказались трое: на переднем пассажирском сиденье был коренастый коротко стриженный шатен в темных очках.
Трое не поздоровались. Вполне логично: никто из них не желал никому другому здравствовать — хотя думать об этом они не думали.
— Все в норме? — спросил Богачев.
— Пока да, — после небольшой паузы вяло ответил шатен.
— Ладно, — сказал Богачев так, точно подводил черту под чем?то неприятным, но оставшимся в прошлом. — Продолжаем работать.
Теперь сделал паузу он, но двое впереди не выказали ни малейшего любопытства. И Богачев лишний раз убедился, что у тех нервы крепкие.