Как бы он был теперь рад, если б отец нашел его и спас.
Но самому пойти домой — нет, этого он не мог! Уж лучше умереть!
Бастиан принес еще несколько солдатских одеял, укутался в них, укрылся, подоткнул их со всех сторон.
Ему стало теплее.
Глава 9
Город Призраков
Над морской пучиной, будто бронзовый колокол, гудел голос Фалькора:
— Атрейо! Где ты? Атрейо!
Уже давным-давно Ветры Великаны прекратили свою игру — они померились силами и разлетелись в разные стороны. Когда-нибудь они снова встретятся — здесь ли, в другом ли месте — и продолжат свой вечный спор, как это повелось с незапамятных времен. Чем кончилась их последняя схватка, они уже забыли, потому что ничего не запоминали, да ничего и знать не желали, кроме своей собственной необузданной силы. И Дракон Счастья, и маленький всадник у него на спине тоже давным-давно исчезли из их памяти. Когда Атрейо сорвался и полетел в пучину, Фалькор молнией метнулся вниз, надеясь поймать мальчика на лету. Но смерч закружил Дракона, взметнул его ввысь и унес невесть куда. Когда же Фалькору удалось наконец повернуть назад, Ветры Великаны резвились уже совсем в другом месте. Фалькор был в отчаянии. Тщетно старался он найти то место, где Атрейо, как ему казалось, должен был упасть в море, но даже Белый Дракон Счастья не мог разглядеть в кипящей пене разбушевавшейся стихии крохотную точку гонимого волнами Атрейо, а тем более найти его на дне морском, если он утонул.
И все же Фалькор не сдавался. Он то взлетал ввысь, чтобы обрести больший обзор, то снова спускался и парил над самыми волнами, расширяя и расширяя круги.
Он то взлетал ввысь, чтобы обрести больший обзор, то снова спускался и парил над самыми волнами, расширяя и расширяя круги. И не переставал окликать Атрейо, все еще надеясь его найти.
Он был Драконом Счастья, и потому ничто не могло поколебать его уверенности, что в конце концов все кончится хорошо. Что бы ни случилось, Фалькор не прекратит свои поиски.
— Атрейо! — гудел его могучий голос, прорываясь сквозь грохот волн. — Атрейо, где ты?
* * *
Атрейо шел в мертвой тишине по городу, из которого исчезли все его обитатели. Опустевший город производил гнетущее, даже жуткое впечатление. Здесь не было ни одного здания, вид которого не устрашал бы — на всем, казалось, лежит печать проклятия, словно все это дворцы злых духов и дома с привидениями. Переулки и улицы, как и все здесь, кривые, были затянуты паутиной, а из погребов и высохших колодцев поднималось одурманивающее зловонье.
Сперва Атрейо с опаской перебегал от угла к углу, стараясь притаиться в нишах строений, однако вскоре убедился, что прятаться ему не от кого. Площади, улицы и в самом деле были пустынны, из зданий не доносилось ни звука. Он заглянул в несколько домов, но ничего, кроме опрокинутой мебели, разбитой посуды, разодранных занавесок — следов какого-то зловещего погрома, — не обнаружил. Нигде не было ни единого жителя. В одной комнате на столе он увидел тарелку с черной жижей, видимо с супом, и какие-то липкие ломти хлеба. Атрейо попробовал и того и другого. Еда была отвратительной, но мальчика мучил голод. Ему даже показалось, что он попал туда, куда ему надо — в самое подходящее место для тех, кто расстался со всякой надеждой.
Бастиан чувствовал, что слабеет от голода. Одному Богу известно, почему именно сейчас он вспомнил, да и совсем некстати, о яблочном пироге, который пекла фрейлейн Анна. Это был самый вкусный пирог на свете.
Фрейлейн Анна приходила к ним три раза в неделю, печатала на машинке то, что диктовал ей отец, и убирала комнаты. Обычно она еще и готовила что-нибудь вкусное или пекла пирог. Фрейлейн Анна была женщиной плотного телосложения и веселого, беззаботного нрава. Она громко разговаривала и много смеялась. Отец отвечал ей вежливо, но, казалось, едва замечал ее присутствие. Ей крайне редко удавалось вызвать улыбку на его мрачном лице, но когда фрейлейн Анна приходила, в доме становилось как-то светлее.
Фрейлейн Анна, хотя она и не была замужем, растила маленькую дочку — девочку с изумительно красивыми белокурыми волосами. Звали ее Криста, и она была на три года моложе Бастиана. Прежде фрейлейн Анна ее почти всегда приводила с собой. Криста была очень робкой, и, когда Бастиан ей часами рассказывал свои истории, она сидела не шелохнувшись и глядела на него с изумлением. Бастиан понимал, что вызывает у девочки восхищение, и очень ее любил.
Но год назад фрейлейн Анна отдала свою дочь в лесную школу-интернат, и с тех пор они почти не виделись.
Бастиан не мог этого простить фрейлейн Анне, и сколько бы она ему ни объясняла, почему Кристе лучше жить там, чем дома, он всегда оставался при своем мнении.
Однако, хоть Бастиан и сердился на фрейлейн Анну, отказаться от ее яблочных пирогов он был не в силах.
Сейчас он с тревогой думал о том, сколько человек вообще может прожить без еды. Три дня? Или только два? Возможно, уже после двадцати четырех часов у него начнутся галлюцинации. И он стал считать, загибая пальцы, сколько часов он уже просидел на чердаке. Получалось, около десяти, а может, даже немного больше. Ах, почему он не сберег бутерброд или хотя бы яблоко!