— А как же… — начала Алёна, приподымаясь.
Макар, не тратя времени на споры и размышления, повлек ее к выходу. В коридоре их напугала фигура второго стражника, но оказалось, что и он стоит застывшей марионеткой, погруженный в колдовской сон.
— …а то я не знаю, как оно бывает, — бубнил юнец, ведя их по зачарованному зданию. — На?больший всю заслугу себе заберет, ему и деньги, и уважение, а про меня и не вспомнят. Нет уж, не собираюсь я тут, в дыре этой, всю жизнь, как дед… На?больший небось к герцогу потек, а я вас прямо господину главному магу доставлю, самолично. А то ему, понимаешь, все достанется, а мне что?
— Шиш с маслом, — ввернула Алёна, надеясь подольститься.
Но амбициозный провинциал на приманку не клюнул. Обернулся, смерил пленников подозрительным взглядом.
— Какой еще шиш?
— Обычный, — растерялась Алёна.
Обернулся, смерил пленников подозрительным взглядом.
— Какой еще шиш?
— Обычный, — растерялась Алёна. — С маслом который.
— Вы мне тут не это, — нахмурился юный интеллектуал. — Небось думаете, раз деревня, так тут и магов нормальных нет?
— Что вы, что вы, как можно!
— А я, между прочим, в городе учился. Я здесь вообще временно.
— Распределение подкачало? — посочувствовал Макар.
Бледная мордочка провинциального сноба выразила нечто, весьма напоминающее беспомощность.
— А ну хватит! Не надейтесь, что если я молодой, то ничего не умею. Я все умею! Я на вас заклятие наложу.
— А это больно? — пискнула Алёна, и Макар поспешил дернуть ее за руку, всем своим видом являя раскаяние и мольбу.
— И не надейтесь сбежать, — припечатал маг. — Меня дед знаете каким заклинаниям научил?
Тут он смешался, покраснел и торопливо двинулся дальше. Приведя пленников на задний двор, парень водворил их в заурядную тележку вроде арбы, запряженную лошаденкой — она одна не спала в этом замке спящих красавцев, — и важной поступью обошел ее кругом, бормоча себе под нос и поводя руками. К величайшему потрясению пленников, из воздуха, причитаний и взмахов начали вылепливаться вокруг них кривоватые, но крепкие на вид прутья решетки, проржавевшие на беспорочной службе и лишь кое-где словно бы присыпанные золотым порошком. Алёна, не рассуждающая, как то свойственно нежному полу, уже потянулась к решетке, но Макар перехватил ее руку и зашептал:
— Не трогай, мы же не знаем, с чем имеем дело!
— По-моему, знаем, — грустно усмехнулась она, но хвататься за прут передумала. — С магией.
Мальчишка-маг критически оглядел плод своих усилий. Закусил губу, поразмыслил, добавил еще несколько пассов. Золотой отлив прутьев усилился было, но ржавчина тут же взяла верх, и никакие взмахи и причитания уже не смогли подвинуть ее с занятых позиций.
— Да плюнь, — не выдержал добросердечный Макар. — Хорошо ведь получилось, прочно.
Тот, весь пунцовый, забрался на телегу, встряхнул вожжами, и послушная лошадка без всякого колдовства затрусила себе со двора, увозя пленников в клетке, так и не ставшей золотой.
Они проехали за околицей беззвучной, будто вымершей, деревни. Беспрепятственно вывернули на проезжую дорогу, и лошадь пошла расслабленной рысцой. Их возница то ли не имел власти над животными, то ли совсем оторвался от корней в городской своей учебе, да только как ни спешил выслужиться, а наддать лошадку так и не заставил. Рысь была тряской, дорога неровной, да и мягкостью хода допотопная тележка похвастать не могла. На Алёнином лице вновь проступила одержимость, быстро сменившаяся обреченностью.
— Эй! Как тебя там, кудесник, притормози! — крикнул Макар.
— Сидите тихо! — напрягся тот.
— Да что ж ты пугливый какой? За решетку нас посадил и все равно боишься?
— Ничего я не боюсь!
Маг наконец натянул вожжи, и арба остановилась.
— Нам бы, это, откликнуться на зов природы…
Парень вздрогнул и заозирался:
— Какой еще зов? Не слышу я ничего!
— Ну в смысле удовлетворить естественную потребность…
— На месте пожрете.
— Тупица снова взялся за вожжи.
— Под кустиком присесть, мальчики налево, девочки направо…
— Отлить! — завопила Алёна, и перепуганная лошадь громко фыркнула и застыла как вкопанная.
Парнишка в который уже раз залился жаркой краской.
— А, так бы сразу и сказали. Но только по одному.
Пока Алёна шуршала в подлеске, а юноша бдел на обочине, напрасно пытаясь разглядеть что-нибудь интересное, Макар решился потрогать прутья магической решетки. Решетка была магическая, а прутья самые обыкновенные, железные, слегка заржавленные на поверхности, но прочные. Так, по крайней мере, казалось его глазам и ладоням. Макар попробовал расшатать прут или согнуть его. Куда там, держалось все крепко. Отправляясь в свой черед в кусты и оставляя Алёну в клетке, он почти не сомневался: она проделает те же эксперименты с прутьями — и с тем же результатом.
А как, боже мой, пахло в лесу! Он и не понимал никогда, что это такое — запах вольного леса. Прежде он был для него просто фоном, чем-то вроде музыкального сопровождения в кафе, а оказался огромным и всеобъемлющим, как органный аккорд под сводами вселенского собора.
Говоря проще, ужасно захотелось сбежать. Без цели, без планов, даже вовсе без будущего. Просто сбежать в лес, в этот вольный дух, раствориться в нем без следа и остатка. «Едва окажемся дома, сразу в лес, до конца отпуска», — отчетливо подумал Макар, не заметив, что решает за двоих сразу. И разумеется, не сбежал, вернулся. Их похититель нетерпеливо переминался на обочине. Вовсе не потому, что прискучил ожиданием, — просто пример оказался заразителен. Удостоверился, что оба приза надежно заперты за решеткой, и скачками побежал через густую траву в лес. Остановился было за ближайшим толстым стволом, но Алёна, злыдня, звонко выкрикнула: