— Ты что это тут делаешь? — задыхаясь, спросил он и натренированным движением выхватил девятимиллиметровый «Зиг Зауэр».
— Тихо, ты, горилла неповоротливая. — Сестра едва удостоила его взглядом. — Выступает сам Луи Машина Любви. Я думала, он настоящий силач, а оказывается… В общем, я бы его легко…
Дворецки в недоумении заморгал. Несёт какую-то чушь. Ну точно, околдовали.
— Пойдем. Нас вызывает Артемис. Джульетта ткнула наманикюренным пальчиком в стену.
— Ничего, подождёт. Идёт схватка за титул чемпиона всех континентов. А у Хогмана на Луи зуб. Луи слопал его любимого поросенка.
Слуга внимательно посмотрел на стену. Самая нормальная стена, бетон и бетон. А времени на то, чтобы разглядывать бетон, у него не было.
— Ну все, хватит уже, пошли, — проворчал он и перебросил сестру через плечо.
— Не-е-ет! Ты, жиртрест! — заголосила Джульетта, молотя по спине старшего брата крохотными кулачками. — Только не сейчас! Хогман! Хогма-а-ан!
Не обращая внимания на её вопли, Дворецки большими скачками припустил вон из комнаты. Кто такой, чёрт возьми, этот Хогман? Наверное, какой-нибудь из её школьных дружков-приятелей. Пусть только попробует сюда нос сунуть…
— Дворецки? Возьми трубку, — раздался вдруг из рации голос Артемиса.
Дворецки переместил сестру поближе к шее, чтобы дотянуться до пояса.
— Леденцы! — рявкнул его хозяин.
— Что-что? Сэр, мне, видимо, показалось, но вы…
— Э-э… Я хотел сказать — срочно убирайся оттуда. В укрытие! В укрытие, Дворецки!
В укрытие? Услышать подобное выражение из уст господина Артемиса? Дворецки недоверчиво покачал головой. Это всё равно как если бы в шкатулку с фамильными драгоценностями вдруг затесалась какая-нибудь дешевая бижутерия.
— Я должен проследовать в укрытие?
— Да, Дворецки. В укрытие. Я подумал, что с помощью примитивных выражений быстрее достучусь до твоих мыслительных функций. Но, видимо, ошибся.
Вот это уже больше похоже на Артемиса. Дворецки обвёл взглядом прихожую в поисках чего-нибудь хоть отдаленно похожего на укрытие. Выбор был не велик. В стенной нише стояли средневековые доспехи. Слуга шустро нырнул за спину рыцаря четырнадцатого века, вооружённого булавой и копьем.
— Думаешь, самый крутой? — Джульетта постучала по кирасе пальцем.
— Думаешь, самый крутой? — Джульетта постучала по кирасе пальцем. — Да я тебя одной левой.
— Тихо, — прошипел Дворецки.
Затаив дыхание, он прислушался. У парадной двери что-то шуршало. Что-то большое. Дворецки высунулся из ниши, чтобы хоть одним глазком глянуть, что происходит…
И как раз тут дверь взорвалась. Хотя этот простой глагол вряд ли достоверно описывает происшедшее. Дверь даже не взорвалась, она разлетелась в пыль. Дворецки однажды уже видел нечто подобное, когда землетрясение силой в семь баллов разрушило поместье колумбийского наркобарона за несколько секунд до того, как он, Дворецки, должен был его подорвать. Впрочем, сейчас все произошло куда аккуратнее. Взрыв был локальным. И очень профессионально исполненным. Классическая тактика борьбы с террористами. Сначала точечный удар, главное — шума и дыма побольше, а потом, пока противник сбит с толку, начинается штурм. Ничего хорошего ждать не приходилось. В этом он был уверен. И оказался прав.
Клубы пыли неторопливо осели, выкрасив тунисский ковер в мышиный цвет. Мадам Фаул пришла бы в ярость, увидев подобное безобразие. Все инстинкты подсказывали, что надо уходить. Пробежать зигзагом по первому этажу и подняться наверх. Пригибаясь как можно ниже, чтобы не стать лёгкой мишенью. Сейчас как раз подходящий момент, пока не улеглась пыль. В любую секунду из дверного проема засвистят пули, и Дворецки совсем не улыбалось застрять на нижнем этаже.
Сложись ситуация несколько иначе, Дворецки был бы уже на середине лестницы, а тем временем его мозг работал бы над дальнейшим планом действий. Но на плече у Дворецки висела и несла какую-то околесицу его родная сестра. Ему вовсе не хотелось подставлять её под шквал убийственного огня. Джульетта пребывала в несколько странном состоянии и запросто могла вызвать эльфийский спецназ на соревнование по вольной борьбе. Однако, несмотря на все громкие заявления, Джульетта, по сути, ещё ребёнок. Ей не справиться с тренированными военными.
Дворецки опустился на корточки, прислонил Джульетту к гобелену, что висел на стенке позади железного рыцаря, и проверил предохранитель пистолета. Снят. Хорошо. Ну-ка, попробуй возьми меня, чудо-народец.
В пыльной мгле что-то двигалось. Явно не человек, это Дворецки понял сразу. Он охотился на всяких зверей и умел отличить звериные повадки от поведения разумного существа. Сузив глаза, Дворецки вгляделся в дверной проем. Судя по походке, какая-то обезьяноподобная тварь. Строение верхней части туловища как у обезьяны, но таких здоровенных приматов Дворецки ещё ни разу не встречал. Что ж, если это человекообразная обезьяна, пистолет ничем не поможет. В череп самца гориллы можно всадить пять пуль, одну за другой, и всё равно эта животина успеет сожрать тебя раньше, чем мозг её осознает, что смерть уже наступила.
Но это не человекообразная обезьяна. Обезьяны в темноте не видят. А это существо видит. Горящие красные глазки, полускрытые мохнатыми бровями. И ещё клыки, скорее даже бивни, но вовсе не такие, как у слона. Чуть изогнутые, с зазубренными краями. Грозное оружие. В животе у Дворецки что-то забурчало. Однажды он уже испытывал подобные ощущения. В свой первый день в израильской академии. Это был страх.