— На этот раз тяжелое вооружение мы применять не будем — после того, что случилось с первым взводом Быстрого реагирования. И никаких шлемов. Похоже, этот мерзавец из вершков их коллекционирует. Нет, чтобы продемонстрировать свою добрую волю и готовность к переговорам, мы отправим вас туда без оружия и защиты. Никаких бластеров, никаких спецкомбинезонов.
— Интересно, в каком руководстве ты это вычитал? — фыркнул Крут.
— Обычная оперативная тактика. Доверие способствует быстрому достижению взаимопонимания.
— Слушай, хватит цитировать всякие инструкции, дай мне лучше что-нибудь такое, из чего можно стрелять.
— Ладно, ладно…
Жеребкинс вздохнул и взял с полки какой-то предмет. Предмет напоминал самый обычный палец.
— Это ещё что?
— Палец. Или похоже на что-то ещё?
— Да нет, вылитый палец, — согласился Крут.
— Палец-то палец, да не совсем. — Жеребкинс огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подсматривает. — В его кончике спрятан дротик. У вас будет один-единственный выстрел. Нажмите на косточку указательного пальца подушечкой большого, и ваш противник отправится баиньки.
— А почему я этого раньше не видел?
— Так секретное же оружие…
— Да? И что? — с подозрением поинтересовался Крут.
— Ну, бывали несчастные случаи…
— Рассказывай, Жеребкинс, рассказывай.
— Агенты иногда забывают, что на них надет этот палец.
— И… стреляют сами в себя? Жеребкинс с несчастным видом кивнул:
— Один из наших лучших людей как-то вздумал поковыряться в носу. Три дня пролежал в реанимации.
Крут натянул на указательный палец секретное оружие. Псевдопалец мгновенно сжался и автоматически подстроился под цвет кожи.
— Не волнуйся, Жеребкинс, я не полный идиот. Что-нибудь ещё?
— Вот… — Жеребкинс взял со стойки очередной предмет, в точности имитирующий задницу.
— Ты шутишь? Это ещё для чего?
— Ни для чего, — признался кентавр. — Но на вечеринках всех здорово смешит.
Крут хохотнул. Два раза. Для него это было серьёзным нарушением дисциплины.
— Ладно, шутки в сторону. Вы за мной будете как-то наблюдать?
— Естественно. Одна камера будет установлена на радужке вашего глаза. Сейчас подберем цвет. Так, что мы имеем? — Он заглянул майору в глаза. — Ага, грязно-коричневый.
Жеребкинс покопался на полке, выбрал какой-то пузырек и извлек оттуда электронную контактную линзу. Осторожно раздвинув веки Крута большим и указательным пальцами, кентавр вставил в глаз майора видеокамеру.
— Линза может вызвать небольшое раздражение. Постарайтесь не тереть глаз, иначе камера попадёт в зрачок. Тогда мы будем смотреть вам в голову, а там, поверьте мне, ничего интересного нет.
— Что-нибудь ещё? — Крут поморгал, сдерживая желание потереть слезящийся глаз.
— Это все, — помотал головой Жеребкинс. — Мы и так сильно рискуем.
Майор нехотя согласился. На боку ощущалась непривычная легкость — он чувствовал себя словно голым без верного трехствольного бластера.
— Хорошо. Надеюсь, этот твой чудо-палец поможет. Но клянусь, Жеребкинс, если он вдруг пальнет мне в лицо, то следующим же рейсом ты отправишься назад, в Гавань.
— Хорошо. Надеюсь, этот твой чудо-палец поможет. Но клянусь, Жеребкинс, если он вдруг пальнет мне в лицо, то следующим же рейсом ты отправишься назад, в Гавань.
— Главное, будьте осторожнее, когда решите сходить в туалет, — довольно заржал кентавр.
На сей раз Крут не засмеялся. Есть вещи, над которыми не шутят.
Часы Артемиса встали. Похоже, Гринвич приказал долго жить. «Или, — размышлял Артемис, — это мы исчезли». Он проверил канал Си-эн-эн. На экране подрагивало лицо диктора. Артемис не смог сдержать удовлетворенной улыбки. Они это сделали — в точности по Книге. Волшебный народец остановил время. Все идёт по плану.
Пора проверить ещё одну теорию. Артемис крутанулся в кресле, включил камеру в комнате матери и перевел картинку на семидесятисантиметровый главный монитор. Но Ангелины Фаул в шезлонге не оказалось. Артемис включил панораму спальни. Комната была пуста. Матери нигде не было. Она исчезла. Испарилась. Улыбка Артемиса стала ещё шире. Великолепно. На это он и рассчитывал.
Артемис переключился на камеру, наблюдающую за Элфи Малой. Эльфийка продолжала колотить ножками кровати об пол. Периодически она вскакивала и принималась стучать в стенку кулаками. Может, за этим скрывается нечто большее, чем просто отчаяние? Неужели в её безумии есть какой-то план? Артемис постучал наманикюренным ногтем по монитору.
— Что вы задумали, капитан? Чего вы добиваетесь?
Но тут его внимание привлек монитор, транслирующий изображение аллеи.
— Наконец-то, — выдохнул Артемис. — Игра начинается.
По аллее двигалась какая-то фигура. Маленькая, но весьма представительная. И к тому же без защитного экрана. Значит, они перестали ломать комедию.
Артемис нажал клавишу интеркома:
— Дворецки? К нам гость. Я его впущу. А ты возвращайся сюда и наблюдай за видеокамерами.
— Вас понял. Уже иду, — глухо донеслось из динамика.
Артемис застегнул на все пуговицы дорогой пиджак, приобретенный у модного кутюрье, и чуть-чуть задержался у зеркала, чтобы поправить галстук. Секрет успешных переговоров состоит в. том, чтобы убедить противника, будто у тебя на руках все козыри. Тем более если этих самых козырей у тебя практически нет.