Афанасьев вздрогнул всем телом. Клин глубокой, продолжительной, остро отточенной боли разломил голову. Афанасьев поднял глаза и встретил гневный взгляд Альдаира. Белокурый дион сжал кулаки и сделал шаг вперед. Не придержи его прекрасная дионка Галлена, Женя мог подвергнуться чувствительным побоям.
Размышляя о своей роли в истории, он упустил из виду способность несостоявшихся богов читать мысли как открытую книгу.
— Значит, вот как, о неблагодарный! — произнес Альдаир, и от мощных раскатов его голоса треснули и потекли две бутылки пива. — Ты списываешь нас со счетов, забывая, сколь многим и обильным обязан нам! Достоин ты кары!
— Какая ему кара? — вмешалась Галлена. — Он среди нас едва ли не единственный, кто хоть что-что соображает!
— Что ты рекла, о дерзкая?! — встрепенулся и возмутился старый Вотан, никогда не отличавшийся покладистым нравом, теперь отягченным еще и старческими психозами. — Или хочешь ты сказать, что недостает ума у меня, мудрого Вотана?..
Галлена поспешила смягчить выражения. Впрочем, она всегда умела мягко стелить — генетика. Всё-таки дочь хитрого Локи, он же Лориер, он же новоиспеченный властитель мира Люцифер.
— Я хотела сказать, о мудрый Вотан, что этот человек более нас знаком с этим миром. И, чтобы победить Лориера, его помощь, равно как и помощь его соплеменников, будет потребна.
И, чтобы победить Лориера, его помощь, равно как и помощь его соплеменников, будет потребна.
— Вот это благочестиво сказано, — одобрил Вотан, натягивая шляпу на череп так, что из-под нее остался торчать только подбородок.
Галлена глянула на Афанасьева и Пелисье, которые, по ее мнению, были наиболее смекалистыми среди людей, и произнесла:
— Ну, что же вы собираетесь делать?
— Что МЫ собираемся делать, — поправил ее Женя. — Ну что же. Гм… во-первых, я хотел бы предложить перейти в более безопасное место. Мало ли что может случиться. Не надо торчать на открытом воздухе. Это может оказаться опасным.
Мускулистый Эллер сорвал с пояса молот Мьелльнир, доставшийся ему в наследство от отца Тора, известного своей привычкой швыряться упомянутым снарядом во всё и вся, что его не устраивало. Нрав у экс-бога был, что и говорить, вздорный, да и его потомок Эллер не отличался монашеской кротостью. Рыжебородый атлет прокрутил свою железяку раз и другой, так что взвыл разорванный в клочья воздух, и свирепо заорал:
— Ты хочешь сказать, что мы должны забиться по углам, как трусливые овцы, и дрожать? Думаешь, Эллер испугается ваших дикарей, которые выбивают глаза железным чудовищам? (Эллер имел в виду какого-то озверевшего в результате катаклизма транспортника, который монтировкой выбивал фары троллейбуса, крича при этом что-то вроде: «Я вышиб глаз чудовищу!») Как ты смел обвинить меня в трусости, ничтожный? Да сунься сюда хоть сам Лориер, я так угощу его, что ног не унесет!..
Пелисье и Афанасьев переглянулись. Вот и имей дело с этими храбрецами, хотел было подумать каждый их них, да не посмел. Быстро сформулировав ответ, Женя проговорил с максимальной почтительностью:
— Уважаемый Эллер, никто и не думал обвинять вас в трусости. Но не все же так храбры, как вы.
— Это точно! — объявил дион и с грациозностью стенобитного тарана врезал себе кулаком по груди. Гул пошел по всему мини-маркету. Сидевший в углу черт Добродеев выпустил из ноздрей две сернистые струйки мутно-синего дыма. Афанасьев произнес:
— Я хотел предложить вот что.
— Говори! — каркнул из угла старый Вотан, хотя его дозволения никто особенно и не спрашивал. Впрочем, на своем опыте Афанасьев уже осознал, что любую, даже самую бестактную выходку дионов следует принимать как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, несмотря на свои экстраординарные способности и до смешного безудержные амбиции, они были большими детьми. А детям следует потакать, особенно если это дитятко под два метра ростом и способно голыми руками заломать медведя.
— Прежде всего нам нужно узнать, сохранил ли кто-либо, кроме нас, прежнее сознание и прежнее восприятие мира, — начал Женя. Нет, не так. Пожалуй, немного сложновато для Вотана, Эллера и особенно брата последнего, толстого и прожорливого диона Поджо. — Я хотел сказать… нужно узнать, все ли люди стали дикими, такими, как в ту пору, когда мудрый Вотан был богом нашего мира. Или кто-то уцелел, как мы. Это очень важно. И прежде всего нужно сделать это в городе, где мы сейчас находимся. Нам же еще отсюда выбраться надо.
— Ну и что дальше? — шепнул Пелисье.
— А черт его знает, — хрестоматийной фразой ответил Женя, и наученный горьким опытом инфернал Добродеев только горестно вздохнул. — Для начала поедем на телецентр. Есть у меня одна идейка.
— Поедем? — влез Васягин. — На чем?
— Да на чем угодно! Вон, хотя бы на том грузовике, — сказал Женя, сквозь разбитое кем-то из дионов стекло кивая на стоявший неподалеку КамАЗ.
— Я тут, в Саратове, бывал, так что до телецентра с ветерком прокатим.
В кабину КамАЗа полезли: Колян Ковалев за руль, Женя Афанасьев указывать дорогу, а Галлена и несносный Эллер — в нагрузку. Прочая братия с шумом и гамом загрузилась в кузов, и поехали.