— Я же сказала, что нам в Стоунхендж! — возмутилась Мерги.
— Так то ты, — парировал Горландец. — А он — молчал. А куда в Стоунхендже-то?
— Ну, куда… — Сен потер макушку, — где-нибудь в центре.
— Ага, — водитель задумчиво надул щеки. — А где у него центр?
— Посредине! — Мергиону начал раздражать бестолковый Горландец.
— Стоунхендж, стало быть. Ишь чего… А как туда проехать, знаете?
Аесли похолодел. Вопрос «А как туда проехать?», заданный на полпути, означал начало самой изуверской примочки Летучего Горландца. Теперь на каждой развилке водитель будет небрежно интересоваться, куда поворачивать, а пока пассажиры соображают — проскакивать поворот, сокрушенно качать головой, говорить «уже проехали, жалость какая», мчаться десяток миль до ближайшего разворота, разворачиваться, возвращаться к развилке…
Счет шел на секунды. Или, если хотите, на метры в секунду.
..
Счет шел на секунды. Или, если хотите, на метры в секунду.
— Не повезло нам, ребята, — громко сказал Сен. — Водитель дороги не знает. Все, слезаем, поймаем кого поопытней.
— Да все я знаю! — обиделся горландец и принялся наматывать вожжи на руку. — Да опытней меня вовсе нет никого. Я тут ездил, когда вы еще не родились! Ваши папы с мамами еще не родились! Да чего там, я сам еще… В общем, не боись, сейчас пробку проскочим, а там рукой подать. Чихнуть не успеете!
Амели, которая как раз собралась интеллигентно чихнуть, снова испуганно зажала нос руками. Мергиона, которая, наоборот, как раз собралась подать рукой, а возможно и ногой, приподнялась, но резкий вираж вжал ее в скамейку.
Доказывая профессиональную состоятельность, горландец мчал, как будто за ним черти гнались[[23]]. Возле указателя «Стоунхендж. Пять миль» они оказались всего через три минуты. Водитель высадил пассажиров, схватил деньги, сообщил «Сдачи не надо» и улетел, действительно не дав сдачи.
— Апчхи! — оглушительно попрощалась с горландцем Амели. — Уф, хорошо-то как…
Откидывание полога тайны
— Итак, господа, — сказал отец Браунинг, когда подлатанные мадам Камфри бойцы расползлись но кабинету ректора. — Я собрал вас здесь, чтобы…
— Назвать имя преступника! — подсказал Фантом Асс.
— …чтобы изложить все известные мне факты и…
— И тогда преступник, не выдержав напряжения, сам себя выдаст!
— …и с вашей помощью попытаться в этих фактах разобраться.
«С чьей помощью? — Асс с неприязнью оглядел присутствующих. — С их помощью?»
Ложный злоумышленник Бальбо, к которому вернулась способность преувеличивать, быстро шевелил губами и тут же записывал нашевелённое. Если перо опережало губы, Бальбо придерживал перо второй рукой, если губы вырывались вперед — осаживал их шлепком ладони.
Развнедел отмерял шарики витаминов, которыми он разжился в Медицинской башне: пять штучек — и в рот, пять штучек — и в рот. Декан Чертекака полагал, что так он не нарушит предписание мадам Камфри, которая предупредила о недопустимости приема больше пяти шариков за раз.
Профессор Харлей сидел с тяжелой головой, подпертой толстенным «Кратким справочником базовых заклинаний» — в Медицинской башне на его вывихнутую челюсть для надежности наложили не только гипс, но еще бетон, гранит и даже мрамор.
Клинч, которого ректор попросил воздержаться от резких высказываний, грубил Фантому взглядом.
Приличней всех вел себя Лужж, тихо беседовавший с наплечным вороном. Но почему-то именно приличный вид ректора окончательно разозлил Асса.
— Послушайте, Югорус! Вы никогда не задумывались о том, что ваши бесконечные птицы на плечах раздражают окружающих?
— Птицы? — удивился Лужж. — Вас раздражают птицы?
«И давно это вас раздражает?» — хотел спросить Харлей, но уперся языком в арматуру.
— Меня? Нет. Они всех раздражают! Просто пока не нашелся достаточно смелый человек, который может вам об этом сказать!
Ректор посмотрел на достаточно смелого человека, потом перевел взгляд на людей смелых недостаточно, но те ничего не сказали — видимо, снова не хватило смелости.
— Ну хорошо, можно и без птиц, — пожал он плечами. Ворон встрепенулся и исчез.
— И ты… вы… — Фантом засопел на Бальбо, — что вы там постоянно пишете? Если это явка с повинной, то она запоздала на несколько преступлений!
Рюкзачини поднял голову и уставился на младшего следователя.
— Лучше ведите протокол, — сказал Асс. Рюкзачини опустил голову.
— Так-то, — проворчал Асс, расценив движение головы Бальбо как кивок. — Прошу вас, Браунинг.
— Да, — сказал симпатичный хорек, вскакивая на освободившееся ректорское плечо. — Мы вас слушаем.
Асс застонал и уткнулся лицом в стол. Воспользовавшись паузой, Браунинг выдвинулся из темного угла.
— Ну что ж, если вы готовы уделить мне немножко внимания, я им немножко воспользуюсь. Давайте вспомним загадочные события последнего времени и попытаемся понять, как они связаны.
— Недрогнувшей рукой откинем полог тайны! — с воодушевлением поддержал сыщика Бальбо.
— Да… откинем полог[[24]]. Начнем с нашествия хочуг в Вальпургиеву ночь.
— А что загадочного в нашествии хочуг? — пожал плечами Лужж. Хорек повторил его движение и почесал нос (свой). — Развнедел надел Колпак, Колпак нашептал Развнеделу про ужин на кухне, а потом Клинчу про горячую пищу. Если бы не дети, Первертс пришлось бы закрыть на карантин. И это в лучшем случае.