— Совершать. У вас это не очень получилось. Всерьез никто не пострадал… кроме вас самих. Три недели слушать лекции профессора Мордевольта… Полагаю, вы вправе потребовать у Министерства магии компенсацию.
Клемент наконец выдернул из груды обмундирования бронированную штуковину угрожающего вида и бросился к Тотктонаде с воплем:
— Свобода или смерть!
— Это все, что вы можете предложить? — усмехнулся министр. — Спасибо, я, пожалуй, ограничусь чашечкой кофе. Кстати, господа, вы наверняка проголодались? Думаю, самое время отправиться домой и перекусить.
Фрус несколько раз взмахнул найденной железякой перед невозмутимым носом министра, оглянулся на товарищей и увидел, что революционные массы к бою не готовы. Массы продемонстрировали готовность к плотному обеду и двинулись к выходу, который снова открылся.
— Клем, — бросил на ходу сержант, — кинь портянку, не позорься.
Фрус скис окончательно. Погибнуть, будучи вооруженным портянкой (пусть и броневой), было полным идиотизмом.
Дождавшись, пока последний соратник покинет подвал, Долорес осторожно спросила:
— А вы уже поймали Бубльгума?
— Бубльгума? — очень естественно удивился Тотктонада. — А причем тут Бубльгум?
— Но это же он писал нам записки!
— Ну что вы, Долорес, — улыбнулся серый министр. — Бубльгум сидит в Безмозглоне.
«Врет, — поняла Пузотелик. — Врет, как последний домовой».
Последний домовой
После того как 48-часовое задержание у дуба со сломанной верхушкой завершилось, домовых ждала новая неприятность. Их родной, своими руками украденный дом превратился в научную лабораторию Мордевольта.
Возмущенные домовые полдня скандалили и дрались друг с другом во дворе, но добились только разрешения в течение 60 минут забрать свои вещи и проваливать. Это известие их несказанно обрадовало — по возможностям для привольного и разгульного воровства переезды могли сравниться только с пожарами.
Но Персимид, на которого конфуз с ложным Санта-Клаусом произвел большое впечатление, решил не ограничивать себя банальным воровством.
— Фонька, — объявил он супруге Персефоне, — счас провернем крутой шахер-махер!
Шахер-махер заключался в следующем — Персимид с Персефоной быстро укладывают самое необходимое из добра и шумно уходят. Артемод, как настоящий домовой, не упустит такой шанс и полезет в их комнату. А пока он будет разбираться в оставшейся ерунде, можно порыться в его вещах.
— А я думала, ты тупой! — удостоила мужа похвалы Персефона, запихивая в сумочку очень ценную штуковину непонятного предназначения. — У Артемки должно быть много всякого. Он хвалился, что давеча волшебникову школу почистил.
За четверть часа супруги успели провернуть первую часть шахер-махера: собрали, что могли, и с четырьмя чемоданами демонстративно прошли мимо Артемодовых владений, громко причитая о том, что не смогли взять самое ценное.
Еще через минуту Персимид хихикал, глядя из-за угла, как сосед крадется в его комнату.
— Стой на стреме! — шепнул хитрый домовой жене и заскочил в комнату Артемода.
Оказавшись внутри, Персимид остановился и медленно обвел взглядом помещение. Он был опытным воришкой и знал, что лучше потерять пять секунд на осмотр местности, чем хватать что попало. И на сей раз испытанная тактика не подкачала: под кроватью Персимид углядел два плотно упакованных баула. Рядом лежал поношенный, но еще крепкий колпак.
Домовой схватил баулы и заволновался. Взять ценный колпак стало нечем.
— А голова? — упрекнул он себя. — На что мне голова дадена?
Персимид нагнулся, сунул лохматую башку под кровать и ловко подцепил серый головной убор. Когда Персефона, обеспокоенная долгим отсутствие мужа и довольным видом пробежавшего мимо Артемода, бросила стрему на произвол судьбы, она обнаружила Персимида в странной позе. Домовой стоял посреди комнаты в старом колпаке, растопырив пустые пальцы и упершись взглядом внутрь себя. Артемодовы баулы отсутствовали.
— Все-таки ты тупой! Обдурил нас Артемод! И наши, и свои вещички утащил! А ну быстро хватай, что есть, и бегом отседава! Ты тут последний домовой остался, все уже на тусовке тусуются[[80]]!
Но Персимид выслушал отповедь жены без обычного пиетета.
— Персефона! — произнес он, не снимая с лица выражения, идентичного задумчивости. — У меня в голове кто-то говорит! Что это?
Подвиг № 8
Магии — нет! И не будет.
Не надо выбирать из двух зол большее или меньшее. Надо выбирать лучшее.
Буридан
Кто виноват в том, что делать в общем-то нечего?
Из резолюции закрытой конференции «Как отсюда выбраться ?»
1. Профессор Мордевольт заявляет о невозможности модернизации одноименной Трубы
— Это невозможно по принципиальным причинам, — объявил Уинстон Мордевольт, вычерчивая какую-то загогулину на ватмане. — В такие сжатые сроки, с таким мизерным финансированием, без полного штата лаборантов…
— Профессор, — взмолился Югорус Лужж, — а если я очень попрошу? Нет, лучше — если интересы человечества потребуют? Если вы узнаете, что от результатов вашей работы будут зависеть судьбы миллиардов? В том числе и живых существ?
— Это заставит меня отнестись к работе еще более ответственно, — Уинстон потянулся за ластиком. — Придется пересмотреть сроки, уточнить бюджет и составить новое штатное расписание… Юг! Я же просил: никакого колдовства в лаборатории!