— Ладно, давай выбирайся из этой дыры. Мы идем домой.
Ламокс охотно подчинился. Виадук снова задрожал, когда он задел за него.
— Сделай мне седло.
Средняя часть туловища Ламокса прогнулась. После некоторого раздумья часть его спины приняла контуры, напоминающие стул.
— Да стой же спокойно, — скомандовал Джон Томас. — Я не хочу, чтобы ты отдавил мне пальцы.
Ламокс застыл, не шевелясь, слегка вздрагивая, а молодой человек вскарабкался на него, хватаясь за его складки прочной кожи. Он уселся как раджа, собирающийся на охоту на тигра.
— Отлично. Ну, иди потихоньку по дороге. Нет, нет! Повернись, дурацкая твоя башка! Вверх, а не вниз!
Ламокс послушно повернулся и зашагал.
Два наземных патрульных автомобиля следовали впереди них, еще два — сзади. Помидорно-красный аэрокар шефа Драйзера носился над ними кругами на безопасном расстоянии. Джон Томас откинулся на спинку стула, используя это время на сочинение того, что скажет Ламоксу, а также того, что скажет матери. С первой речью было намного легче, он мысленно возвращался к ней и приукрашивал свежими прилагательными. Однако относительно второй речи он был в затруднении.
Они были уже на полпути домой, когда к небольшой процессии спустился человек на ранцевом вертолете. Он игнорировал красный предупреждающий сигнал на аэрокаре шефа дорожного патруля и спланировал прямо на огромного звездного зверя. Джону Томасу показалось, что стремительную манеру Бетти он узнал еще до того, как смог различить ее черты, и не ошибся. Он обхватил ее ноги как раз в тот момент, когда она выключила двигатель.
Шеф Драйзер с яростью распахнул окно и высунул голову. Полился поток брани, но Бетти прервала это словоизвержение:
— Отец Драйзер! Что за ужасная манера говорить!
Он остановился и присмотрелся к ней.
— Да это Бетти Соренсон!
— Ну конечно. И должна сказать, шеф, что когда обучалась у вас в воскресной школе, никогда не думала, что доживу до того, что услышу, как вы разговариваете на таком языке. И если это образец для подражания, я думаю, что…
— Девушка, попридержите язык.
— Я? Но это вы использовали такие выражения…
— Тихо. С меня на сегодня хватит. Давай, заводи свой вертолет и выметайся отсюда. Это официальное дело. Так что — уматывай.
Она посмотрела на Джона Томаса и подмигнула. Затем сделала невинное лицо.
— Нет, шеф, я не могу этого сделать.
— Это почему же?
— У меня закончилось горючее. Это было аварийное приземление.
— Бетти, не говори мне неправду.
— Я? Неправду? Ну что вы, святой отец Драйзер.
— Вот я тебе сейчас почитаю псалмы! Если твои баки пусты, слезай с этого чудовища и шагай домой. Оно опасно.
— Лами опасен? Да Лами мухи не обидит. И кроме того, вы хотите, чтобы я пошла домой одна? По загородной дороге? Когда почти темно? Вы меня изумляете.
Драйзер плюнул и закрыл окно. Бетти выпуталась из своей экипировки и уселась на широкое сиденье, которое Ламокс устроил для нее без напоминаний.
Джон Томас посмотрел на девушку.
— Привет, проныра!
— Привет, тугодум!
— Не знал, что ты знакома с шефом.
— А я со всеми знакома. Слушай сюда. Я примчалась на всех парах, спотыкаясь и падая, как только услышала по радио эту новость. Ты и Ламокс не сможете сами выкрутиться из этого положения, даже если большую часть хлопот возьмет на себя Ламокс — поэтому я и здесь. Так что давай рассказывай все подробно, ничего от меня не утаивай.
— Ловкий Алек!
— Не трать время на комплименты. Это, вероятно, последний шанс на приватное обсуждение перед тем, как они хорошенько возьмутся за тебя, поэтому лучше говори быстрее.
Это, вероятно, последний шанс на приватное обсуждение перед тем, как они хорошенько возьмутся за тебя, поэтому лучше говори быстрее.
— Ха! Ты кто такая? Адвокат?
— Я больше, чем адвокат, мои мозги не забиты застарелыми прецедентами. Я могу творчески подойти к данному вопросу.
— Ну ладно… — Джон Томас действительно в присутствии Бетти чувствовал себя увереннее. Теперь они с Ламоксом не одни против враждебного мира. Он рассказал ей всю историю, а она внимательно выслушала.
— Кто-нибудь пострадал? — наконец спросила она.
— Не думаю. Во всяком случае, они мне не сказали.
— Если пострадал — непременно сказали бы, — она села прямо. — В таком случае, нам не о чем беспокоиться.
— Как? Разрушений на сотни, а может быть, на тысячи! Хотел бы я знать, что ты называешь беспокойством.
— Лишь бы из людей никто не пострадал, — ответила она. — Все остальное можно уладить. В крайнем случае, Ламоксу придется обанкротиться.
— Ха! Глупая мысль.
— Если ты думаешь, что это глупо, то ты никогда не был на суде.
— А ты?
— Не отклоняйся от предмета разговора. Как бы там ни было, на Ламокса совершено нападение опасным оружием.
— Это не причинило ему никакого вреда, только слегка обожгло.
— Не имеет значения. Это, несомненно, вызвало у него сильное психическое потрясение. Я не уверена, что он несет ответственность за все то, что случилось потом.
— Ты не против, если я тоже буду так считать?
— Нет, но пока я не увижу, как повернется дело, не будь слишком самоуверенным.
Шествие в молчании двигалось к дому Стюартов. Когда они остановились, Бетти дала Джону Томасу дополнительный совет.