— Да, ваша честь…
— У этого суда будет еще возможность делать свои ошибки. Согласно обычаям, по которым собирается этот суд, не обязательно, чтобы адвокат был формально квалифицированным, по вашему выражению — «был членом адвокатуры», дипломированным адвокатом. Если вы находите это правило необычным, позвольте заверить, что наследственные юристы-священники с дефлаи находят такое еще более удивительным. Но только подобное правило вполне может быть применено в любом месте проведения суда. Тем не менее, благодарю вас за ваше предложение. Прошу встать общественного защитника.
— Я здесь, ваша честь. Сайрус Эндрюс.
— Благодарю вас. Вы готовы?
— Да, но понадобится переговорить наедине с моим подзащитным.
— Естественно. Итак, мистер Стюарт, что вы скажете, если суд назначит мистера Эндрюса вашим адвокатом или в качестве партнера вашего адвоката?
— Нет! — ответила Бетти.
— Мисс Соренсон, я обращаюсь к мистеру Стюарту.
Джон Томас посмотрел на Бетти.
— Нет, ваша честь.
— Почему нет?
— Я отвечу на этот вопрос, — встряла Бетти. — Я умею говорить быстро, поэтому я и адвокат. Мы не возьмем мистера Эндрюса, поскольку городской поверенный против нас из-за этой катавасии, связанной с Ламоксом, а городской поверенный и мистер Эндрюс являются партнерами в юридических делах, когда не ведут в суде подобные показательные баталии.
Гринберг повернулся к Эндрюсу.
— Это верно?
— Ну да, мы юридические партнеры, ваша честь. Понимаете, в таком городке…
— Вполне понимаю. Я также понимаю возражения мисс Соренсон. Благодарю вас, мистер Эндрюс. Садитесь.
— Мистер Гринберг?
— Что еще, девушка?
— Я бы могла частично вывести вас из этого затруднительного положения. Видите ли, у меня было нехорошее предчувствие, что какой-нибудь любитель вмешиваться в чужие дела попытается отстранить меня от участия. Поэтому мы оформили это заранее. Я его полувладелец.
— Полувладелец?
— Да. Ламокса. Вот, смотрите, — она вытащила из своей сумочки бумагу и протянула ее Гринбергу. — Купчая. Все по закону и как положено. По крайне мере, должно быть. Я взяла текст из учебного пособия.
Гринберг изучил документ.
— По форме все правильно. Дата вчерашняя, что с гражданской точки зрения означает, что вы имеете право при желании защищать ваши интересы. Но это не имеет силы в случае уголовных дел с более ранней датой.
— Ха! В данном случае нет никакого уголовного дела.
— Это нам еще предстоит решить. И не говорите «ха», это не юридический термин. Остался только вопрос, может ли лицо, подписавшее документ, продавать то, что числится в этом документе. Кому принадлежит Ламокс?
— Как кому? Джонни! Таково было завещание его отца.
— Да? Это оговорено в завещании, мистер Постль?
Мистер Постль пошептался с миссис Стюарт, затем ответил:
— Это оговорено, ваша честь. Это живое существо, называемое Ламокс, является движимым имуществом Джона Томаса Стюарта, младшего отпрыска этой семьи. Интересы миссис Стюарт осуществляются через интересы ее сына.
— Замечательное завещание. — Гринберг вручил купчую секретарю. — Подшейте это к делу.
Но Бетти на этом не успокоилась.
— Если хотите, ваша честь… назначьте любого, на ваш выбор. Но так, чтобы я могла сказать свое слово.
Гринберг вздохнул.
Гринберг вздохнул.
— Будет ли какая-нибудь польза от того, что я назначу кого-нибудь?
— Полагаю, что нет.
— Внесите в протокол. Пусть будет отражено, что вы оба, после должного предупреждения, настаиваете на том, чтобы защищать себя сами. Суд с сожалением берет на себя защиту ваших прав и советы относительно закона.
— О, не огорчайтесь, мистер Гринберг. Мы вам доверяем.
— Меня бы больше устроило, если бы это было не так, — сказал он сухо. — Но давайте двигаться дальше. Вот тот джентльмен в конце зала… кто вы?
— Вы меня, господин судья? Я представляю здесь «Галактик Пресс». Меня зовут Хови.
— Да? Секретарь даст материал для прессы потом, после расшифровки стенограммы. А если кому-нибудь понадобится, я сам позднее буду доступен для интервью. Но никаких снимков меня с этим существом Ламоксом. Здесь есть кто-нибудь еще из прессы?
Встали еще двое.
— Бейлиф сейчас поставит вам стулья за барьером.
— Хорошо, судья, но сначала…
— За барьер, пожалуйста. — Гринберг обвел вокруг взглядом. — Думаю, что все… Нет, джентльмен вон там… Ваше имя, сэр?
Человек, к которому он обращался, встал. На нем был строгий пиджак и серые в полоску шорты, и держался он с чувством собственного достоинства.
— Если суду будет угодно, мое имя, сэр, Омар Эскланд, доктор философии.
— Суду это не угодно, как, впрочем, и не неугодно, доктор. Являетесь ли вы одной из сторон по какому-либо из решаемых этим судом вопросов?
— Да, сэр. Я нахожусь здесь в качестве amicus curiae, друга суда.
Гринберг нахмурился.
— Суд предпочел бы сам выбирать себе друзей. Изложите суть вашего дела, доктор.
— С удовольствием, сэр. Я официальный исполнительный секретарь «Лиги сохранения Земли для людей».
Гринберг подавил стон, но Эскланд не заметил этого, поскольку смотрел вниз, извлекая большую рукопись.
— Как хорошо известно, с самого начала немыслимой практики космических путешествий наша родимая Земля, данная нам божественным законом, все больше и больше наводняется живыми существами… я бы сказал — зверями… сомнительного происхождения. Пагубные последствия этого дьявольского заполонения видны на каждом…