— Меня попросили не наседать на тебя слишком сильно, — усмехается он.
— Я ценю вашу заботу, но хотелось бы по крайней мере попробовать.
На раздумья Эрнандесу требуется не менее пятидесяти секунд.
— Ладно, Пайк, ты сам напросился. Шевелись! — рявкает тренер, обращаясь ко всем, когда я возвращаюсь в хвост колонны.
Я оказываюсь в компании девятиклассников, старающихся не отставать от остальных. Когда не ходишь на физкультуру больше двух лет, о существовании и правилах игр вроде «вышибал» просто забываешь. По окончании бега я испытываю неловкость, поняв, что сейчас нужно будет примкнуть к одной из команд, но, на счастье, Эрнандеса не интересуют взаимоотношения между старшими и младшими и прочие тонкости школьной иерархии. Он просто делит группу пополам от того места, где стоит сам, и я, обнаружив, что Майк играет в другой команде, все оставшееся время пытаюсь ради спортивного интереса «вышибить» его. Когда мы меняемся ролями, я с некоторым раздражением обнаруживаю, что он как раз намеренно старается в меня мячом не попадать, но поскольку в желающих «вышибить» меня недостатка не наблюдается, решаю на это обстоятельство внимания не обращать.
Вернувшись в раздевалку, я пахну потом и резиной, из которой делают баскетбольные мячи, но чувствую себя нормально. Сказать, что самочувствие отличное, было бы преувеличением — голова тяжелая из-за недостатка сна, но телесные ощущения изменились. Такое впечатление, что тело начинает просыпаться. После звонка к окончанию урока я примерно минуту разминаю поврежденную ногу. Она болит, но не так, как обычно. Мышцы напряжены после тренировки: и поджилки трясутся, но обычной ноющей боли нет. Завтра будет хуже… Но я ожидаю новых ощущений, пусть даже неприятных, чуть ли не с радостью.
— Кам… — окликает меня Майк, когда я уже собираюсь отправиться на урок тригонометрии. Его отлично слышно сквозь гул голосов и хлопанье дверей. — Утром я заходил на твою страницу в «Фейсбуке». Что происходит?
Я, недоуменно моргая, смотрю на него.
— Что? На «Фейсбук» заходил?
Оглянувшись, Майк продолжает говорить вполголоса:
— Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко?
Для таких разговоров в пропахшей потом раздевалке слишком шумно. Внутри зарождается и быстро разрастается страх перед неведомым, побуждая меня немедленно отправиться домой и засесть за компьютер.
— Я не заходил на свою страницу, — говорю я, медленно выговаривая каждое слово, — уже несколько месяцев.
В течение какого-то времени Майк смотрит на меня, не произнося ни слова.
— Ясно. Значит, это был призрак.
Чувствую, как по спине ползут мурашки. Наверное, это проделки Логана. Не так трудно вскрыть аккаунт… Но спросить Майка, что именно он видел, у меня не хватает духу. Пытаюсь закрыть крышку ящика, но она заедает. Приходится снова ее открыть и как следует хлопнуть.
Похоже, минутная стрелка на стенных часах в классе, где проходит урок основ гражданского права, сломалась. Она ползет по циферблату, но крайне медленно, как будто в агонии. Я пытался войти на «Фейсбук» при помощи компьютера, стоящего в библиотеке, но доступ на этот веб-сайт из школьной сети запрещен. Я бы ушел со всех оставшихся уроков, но меньше всего на свете мне сейчас хочется привлекать к себе излишнее внимание.
Я бы ушел со всех оставшихся уроков, но меньше всего на свете мне сейчас хочется привлекать к себе излишнее внимание. К счастью, все, кому могло бы прийти в голову заинтересоваться содержимым моей страницы, сейчас тоже находятся в школе. Нервно постукивая концом карандаша по столу, я поспешно заполняю клеточки в последних заданиях теста по гражданскому праву- выбираю из четырех вариантов — А, В, С и D. Закончив, вскакиваю с места и пулей лечу к выходу. Я до такой степени поглощен своими мыслями, что, опомнившись уже на половине пути к двери, возвращаюсь, чтобы передать листок с ответами мистеру Муру.
Прихрамывая, но не находя в себе сил сбавить темп, я, повернув за угол, вбегаю на нашу улицу.
Сердце стучит в груди как молот, грозя проломить грудную клетку. Необходимо зайти на свою страницу в «Фейсбуке», прежде чем туда снова заглянет Майк. Неожиданно замечаю на крыльце дома сидящую сгорбленную фигурку. Кто мог прийти сюда днем? Неужели Вив? При этой мысли сердце дает сбой, но, приблизившись, понимаю, что это не Вив, а Нина.
— Что случилось? — спрашиваю я, подлетая к крыльцу.
Достаю дрожащими руками связку ключей, роняю ее, поднимаю снова и в конце концов вставляю нужный ключ в замочную скважину. Открыв замок, нажимаю на ручку, и дверь к моей радости открывается. Нина вбегает в дом вслед за мной.
— Ты расскажешь мне, почему во время большой перемены в столовой Логан Вест рассказывал всем, что видел тебя вчера вечером живым?
— О боже… — говорю я, путаясь в лямках рюкзака и тщетно стараясь сбросить его с плеч.
— А после этого Вив вбежала в туалет, закрывая лицо руками. Я не могла понять даже, плачет она или смеется… Ты меня слушаешь вообще?
— Я должен кое-что сделать… — говорю я, бросая взгляд через плечо в коридор, где находится дверь в мою комнату.
Крышка ноутбука, стоящего на столе, открыта. Рядом лежит мой айпод, соединенный кабелем с компьютером. Все нормально, за исключением того, что крышку ноутбука я никогда не оставляю раскрытой. Хлопнув рукой по клавиатуре, падаю в кресло, однако сократить время выхода из спящего режима, конечно же, не могу. В отчаянии я чуть ли не рву на себе волосы, ожидая, пока на экране появится окошко для ввода пароля. Три раза ввожу пароль «радужная форель», который не менял уже лет пять, но система отклоняет его, каждый раз отвечая, что пароль неверен. Стиснув зубы, ввожу его снова и снова, но безуспешно. Вонзив от злости ногти обеих рук в ляжки, с трудом сдерживаюсь, чтобы не заорать… как вдруг в голову при-ходит светлая мысль. Нужно попробовать ввести пароль Вив — «один за всех».