— Так не должно быть, — говорю я. — Ты должна знать, кто я.
Вив закусывает нижнюю губу, но не от жеманства. Она боится.
— Ты… мой Кам.
— Нет, — говорю я, вздыхая. — Я не твой Кам. Но я и не привидение, Вив.
— Я вижу, что не привидение…, — произносит она замирающим голосом.
Я нежно беру ее за руку и прикладываю ладонь к груди, над сердцем.
— Я живой, из плоти и крови.
Жаль, что я не подумал, как объяснить ей все заранее, поэтому не остается ничего другого, кроме как импровизировать. Она должна знать — я хочу, чтобы она все знала.
— Я — не он. Я не отсюда. Понимаешь, есть другое место, похожее на это как две капли воды, но там умерла ты.
Упираясь мне в грудь, Вив отстраняется на расстояние вытянутой руки. Прикрывая ее ладонь своей и не позволяя отнять руку, я, как могу, объясняю все, что мне известно самому, не ударяясь в размышления и стараясь говорить просто. Рассказываю ей об аварии, о том, как прошел сквозь портал, излучающий зеленый свет, и нашел ее. Нину я не упоминаю. Объясняю ей разницу между двумя мирами — рассказываю о том, что они во многом идентичны, но есть и различия. К тому времени, когда я заканчиваю сбивчивые объяснения, мы оба сидим под деревом; прислонившись к стволу.
— Два мира? — переспрашивает Вив. — Да как такое может быть?
Пожимаю плечами, в сотый раз, наверное, размышляя о том, что это действительно невозможно.
— Может, их и больше, чем два, — говорю я. — Такое впечатление, что окно открылось как раз между нашими двумя.
Вив морщит лоб.
— А почему ты не думал?
— Не знаю. Мы оба умерли в одном и том же месте…
Сказав это, я вспоминаю слова Нины: «Два месяца назад — в воскресенье, пятнадцатого».
— Раз это случилось в один и тот же день; в одном и том же месте и приблизительно в одно и то же время, — говорю я, подаваясь вперед, — может быть, в результате произошел какой-то сбой. Может, это как-то связано снами.
— Каким образом?
— Возможно, мы оба горевали, — говорю я, пожимая плечами, — и наши чувства пробили брешь между мирами?
Чувствуя кожей, что Вив уже смотрит на меня совсем иначе, продолжаю сидеть, глядя на руки. До нее только что дошла мысль о том, что ее Кама не вернуть. Не могу заставить себя взглянуть ей в глаза, полные разочарования.
— Значит… в своем мире ты тосковал по мне? — спрашивает Вив. — Так же сильно, как я тосковала по нему здесь?
— Да… — выдавливаю я с трудом, а затем продолжаю скороговоркой: — Просто я подумал, раз уж нам обоим так не хватало друг друга, может, Вселенная решила распорядиться по-своему, и в том, что мы вновь встретились, заключается ее правосудие.
Вив неожиданно берет меня за руки, заставив вздрогнуть, потом гладит по волосам, отбрасывая челку с глаз. Точно так же она гладила меня, когда я несколько лет назад лежал в больнице, в другом мире. Подняв глаза, я замечаю на ее лице незнакомую, сияющую улыбку Королевы бала.
— Неважно, как это произошло, Кам. Поверить не могу в то, что ты вернулся.
Она целует меня мягкими жаркими губами и, удовлетворенно вздохнув, кладет голову на колени. Я сижу, прислонившись спиной к стволу, и боюсь пошевелиться, только глажу ее по коротким, черным как смоль кудрям, прислуживаясь к дыханию и спрашивая себя, во сне это все происходит или наяву.
— О чем ты думаешь? — говорю я через некоторое время.
Вив молчит, но каждый раз, когда ее мысли уносятся куда-то вдаль, я это вижу.
Она поднимает голову и смотрит на меня, и я вздрагиваю, потому что выражение любопытства в ее глазах так знакомо. Она так похожа — на саму себя.
— Расскажи мне еще о том, чем отличается мир, в котором ты живешь.
— Ну, я не знаю… — говорю я, чувствуя себя неловко, вспомнив Камдена, которого знает она — здорового успешного парня, которому удалось вернуться в команду после травмы. Решаю рассказать о том, что происходило с ней самой. — Там ты не была в команде болельщиц — вернее, была, но потом ушла.
— Я ушла из команды? — переспрашивает Вив. — Почему?
— Понимаешь… — тяну я, лихорадочно размышляя над тем, как рассказать ей историю так, чтобы она не поняла, что я неудачник. — В общем, я сильно повредил ногу, и… после этого ты ушла из команды, чтобы поддержать меня.
Вив смотрит на меня с недоумением.
— Но зачем? Ведь ты поправился?
Вытянув вперед ногу, касаюсь колена.
— Нет, там все сложилось иначе.
Возникает долгая пауза, и Вив первая прерывает молчание.
— Ты ушел из команды? — спрашивает она, прикрывая ладонью мою руку, лежащую на бедре.
— У меня была ты, и футбол мне больше не был нужен, — говорю я, касаясь ее лица свободной рукой и проводя большим пальцем по изгибу брови. — Ты — вернее, она — всегда говорила: «Зачем нам кто-то еще, когда у тебя есть я, а у меня ты?»
На лице Вив снова возникает недоумение, но через секунду она медленно кивает. Сможет ли она поверить в правильность своих собственных слов, учитывая, что здесь все сложилось иначе? По лицу Вив крадется легкая улыбка, и она, приблизившись, быстро и нежно целует меня в губы, гладя по больной ноге. Мне снова кажется, что одежда стесняет наши движения.
— Я и правда так говорила!
Облегченно вздохнув, я всецело отдаюсь ласке ее пальцев, прикосновению волос и дурману исходящего от нее чудесного запаха.