— Печально, если в команде не будет такого хорошего квотербэка, каким можешь стать ты.
Оуэн смотрит на меня скептически, но больше не хмурится.
— Правда, Нина?
Не услышав ответа, я оборачиваюсь и не нахожу ее там, где она только что стояла.
— Так ты обещаешь, что не будешь какое-то время хандрить? — спрашиваю я, вновь поворачиваясь к мальчику.
— Да… — отвечает он, вздыхая и откидываясь на подушки. — Спасибо, Кам.
Дверь в спальню Нины открыта, но ее там нет. Нахожу ее на кухне, где она вытирает со стойки разлитый сок ворохом бумажных полотенец.
— Все нормально? — спрашиваю я, тут же ощущая идиотизм вопроса.
— Да, более-менее.
Нина не плачет, но у нее красные глаза. Она усердно стирает со стойки что-то такое, чего я не вижу, и на меня не смотрит. Подхожу ближе, не зная, что еще спросить. Кажется, Оуэна успокоить было легче.
— С ним все будет хорошо. Ты же сама мне так сказала.
— Да, я знаю, — отвечает Нина с заметным раздражением.
— Тогда в чем дело?
Смяв бумажные полотенца в ком, она бросает его в раковину, находящуюся почти у меня за спиной.
— Если бы я лучше следила за ним, ему бы не стало плохо!
— Да ладно! — говорю я, поднимая руки вверх. — Нина, мне кажется, ты здесь ни при чем.
Она недоверчиво фыркает и идет к раковине. Думая о том, как правильно объяснить, что я хотел сказать, кладу ей руку на плечо.
— Не нужно винить себя, — говорю я. — По идее, не ты должна заботиться о брате.
Почувствовав на плече мою руку, Нина замирает. Опомнившись, она вынимает ком размокшей бумаги из мойки, выбрасывает в ведро с мусором и начинает мыть раковину, избегая встречаться со мной взглядом. Я опускаю руку.
— Спасибо, конечно, но кто еще будет им заниматься? Тетя Кэр постоянно все забывает.
— Что ж, может быть, тебе следует с ней серьезно поговорить — она же единственный взрослый в доме. Это просто несправедливо…
— Вся жизнь несправедлива, Кам! — перебивает меня Нина.
Я изумленно смотрю на нее.
— Не было такого дня, чтобы я не мечтала вернуться в старую школу, в наш родной дом, где об Оуэне заботились родители, а не я. Но когда они погибли, все изменилось.
Нина отворачивается, и волосы, упав с плеча, закрывают ее лицо. — Не думаю, что ты поймешь меня.
Я сжимаю зубы до скрежета. Неужели она забыла, с кем говорит?
— На случай, если ты не помнишь, у меня была раздроблена нога, от нас ушел отец, а моя девушка погибла…
— А теперь, видишь, она снова с тобой, — перебивает меня Нина.
Поразившись тому, с каким цинизмом она об этом говорит, я тем не менее стараюсь держать себя в руках. Вряд: ли стоит объяснять ей, что Вселенная в долгу передо мной и Вив. То, что произошло, простое проявление справедливости к нам обоим.
— И все же мне пришлось все это пережить.
— То, что случилось с тобой, — исключение. Мои родители погибли, и мне их больше никогда не увидеть.
— Послушай, мне жаль, что они умерли. Жаль, что ты не можешь встретиться с ними, как я встретился с Вив…
— Люди умирают, Кам, — говорит Нина ледяным тоном, глядя мне прямо в глаза. — Хотя я бы все на свете отдала за возможность снова их увидеть, но пришлось признать, что этого никогда не будет.
Точно так же я смирилась с необходимостью заботиться о брате.
От расстройства и обиды кусаю себя за щеку с внутренней стороны.
— Не нужно обвинять меня в том, что мне случайно повезло.
— Считаешь, все это в порядке вещей? — спрашивает Нина, негодующе фыркая. — То, что происходит у вас с Вив, опасно и неправильно.
Открыв рот, чтобы ответить, понимаю, что слова Нины заставили меня задуматься. Как она может говорить, что это неправильно? Это же прекрасно, черт возьми! И все же мне кажется, что с моей стороны будет жестоко лишний раз демонстрировать ей свое счастье, подчеркивая ее незавидное положение.
— Я не могу позволить себе потерять ее снова, Нина, — говорю я тихо.
Нина меняется в лице, и мне становится еще больше жаль ее. Кроме того, я почему-то уверен в том, что родители Нины в том, другом мире живы.
— Будь осторожен, Кам…
— Постараюсь, — отвечаю я, касаясь ее руки. — Прости меня…
Наши пальцы на мгновение сплетаются, но Нина, взглянув вниз, отдергивает руку.
— И ты меня прости, — говорит она.
Глава двадцать третья
Оказавшись в конце концов у дома Вив, я не нахожу ее на месте. Окно открыто, но в комнате темно. Я тихонько зову ее снаружи, скрываясь в тени дерева, но мне никто не отвечает. Осторожно обойдя дом, я вижу, что свет горит только в гостиной, где отец Вив уснул перед телевизором.
Взглянув на светящийся циферблат настенных часов в кухне, понимаю, что пробыл у Нины дольше, чем думал.
Вероятно, Вив ушла искать меня, но если я отправлюсь вслед за ней, мы можем снова разминуться.
Скрывшись под ветвями ивы, я сажусь, прислонившись спиной к стволу, и решаю дожидаться ее возвращения. Но чем дольше я сижу, тем труднее бороться с усталостью. За этот вечер на мою долю выпало так много неприятностей, что больше всего на свете мне хочется обнять Вив и, лежа рядом с ней, слушать убаюкивающий звук ее голоса. Может, она просто вышла погулять…
Через некоторое время усталость сменяется нетерпением. Вдруг она решила, что сегодня я не приду? Что бы она в таком случае стала делать? Вероятно, у Вив здесь есть подруги. Пошла бы она к кому-нибудь из них за утешением, решив, что я ее обманул? Маловероятно, чтобы она отправилась, например, плакаться в жилетку Тэш Клемон, рассказывая о том, как мертвый жених кинул ее, обещав прийти и нарушив обещание.