Бутерброды я ем чисто механически, без аппетита, и просто стараюсь сделать так, чтобы процесс продолжался как можно дольше — так у меня по крайней мере есть законное основание не разговаривать. Во время еды я смотрю по сторонам, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Киша Тодд и Джеймс Кларк страстно целуются напротив. Рядом с нами сидят парни из математического клуба и, склонившись, решают в блокнотах замысловатые уравнения. В конце коридора появляется Тэш, держа под руку лучшую подругу. Очевидно, они сговорились заранее и обе пришли на шпильках, так что сегодня им приходится поддерживать друг друга.
— Да, слушай, я хотел тебя спросить, — говорит Майк, пряча карандаш за ухо. — Я тут заметил, что памятная доска куда-то исчезла… Это ты ее сорвал?
Почему даже после утреннего хамства он все равно хочет со мной говорить? Любой нормальный человек на его месте точно обиделся бы.
— Ага, — отвечаю я, вытирая с губ остатки горчицы.
— Ты не обидишься, если я спрошу зачем?
— Ты сам вроде бы советовал мне жить будущим, а не прошлым. Что тогда спрашиваешь?
— Разве… нет, ну может быть, — пытается возразить Майк, сжимая бутылочку с энергетическим напитком. — Нет, конечно, ты можешь делать все что хочешь. Я просто хотел узнать, какой, смысл был ее срывать?
— Я ее просто сорвал, — отвечаю я, сминая в кулаке фольгу, в которую были завернуты гамбургеры.
— Нет, ну странно просто, — замечает Майк. — То ты чуть не падаешь на пол, стоит только Логану на тебя посмотреть, то помогаешь Тэш, нарываясь тем самым на драку. Что же случилось в эти выходные, Кам?
— Нельзя грустить вечно, — говорю я, поднимаясь, чтобы уйти, и закидывая рюкзак за спину.
Глава двадцать вторая
На дворе еще совсем светло, когда я оказываюсь на углу у школы, но ждать темноты у меня просто нет сил. Без Вив я чувствую себя одиноким и брошенным. Пригнувшись, прохожу сквозь портал и сразу же направляюсь к ее дому. Небо затянуто тучами, но на улице не так уж холодно, и снега, похоже, не будет. Тем не менее приходится идти быстро, чтобы не замерзнуть.
По дороге я думаю о том, куда мы можем пойти, чтобы побыть вдвоем — хотелось бы найти какое-нибудь место, где теплее, чем на детской площадке. Можно попробовать пойти в кино, например. В темноте нас никто не увидит.
Переходя улицу, я слышу в отдалении гул чьих-то голосов. Вглядевшись, я вижу группу старшеклассников: несколько ребят и пара девчонок — они идут прямо на меня. Поначалу я никого не узнаю. Они увлечены беседой о каком-то телесериале, и на меня никто не обращает внимания.
Но уже миновав их, я зачем-то оглядываюсь и встречаюсь взглядом — с Логаном.
Он останавливается, и я останавливаюсь. Уверен, что знаю, что происходит в этот момент: наши сердца одновременно дают сбой. По крайней мере, по его лицу это можно сказать совершенно точно. Он долго и пристально смотрит на меня. Никогда я не видел раньше, чтобы его бегающие расчетливые глазки становились такими огромными.
— Эй… — произносит он, но я, не дав ему договорить, отворачиваюсь и бросаюсь прочь.
Так быстро по дворам я не бегал, даже когда был действующим квотербэком. Набросив на голову капюшон, я перепрыгиваю через забор, с трудом удерживаюсь от падения в бассейн и вскоре оказываюсь в другом квартале. Продолжаю бежать по улице, пока не понимаю, что меня видно со всех сторон, и, пригнувшись, я снова прячусь в тени чьего-то дома, за стеной гаража.
Услышав лай собаки, перебегаю к соседнему дому. Понемногу становится понятно, куда я попал. Обернувшись, я не обнаруживаю за спиной преследователей и, проскочив еще пару дворов, останавливаюсь у дома Нины. Прижавшись к стене под прикрытием растущих у крыльца кустов, я выжидаю, опасаясь, что рядом вот-вот появится группа из пяти человек, ищущих меня.
Проходит несколько минут, и, убедившись, что кругом тихо, я понемногу успокаиваюсь. Сердце уже не бьется с такой бешеной скоростью, как раньше, и голова, очевидно, выходит из аварийного режима, потому что я начинаю чувствовать острую боль в колене. Осторожно высунувшись из убежища, я осторожно выглядываю на улицу и убеждаюсь, что на ней никого нет. В тишине слышно только, как по соседнему кварталу едет машина. Наклоняюсь, чтобы помассировать больное колено, и наконец выдыхаю. Какой же я идиот, черт возьми. Как я мог допустить такую дурацкую оплошность?
В конце улицы раздаются чьи-то крики, и мышцы снова твердеют. Остатки и без того призрачного чувства безопасности улетучиваются как дым. Схватившись за перила, я на секунду замираю, чтобы подумать. Последний раз я видел Нину при весьма странных обстоятельствах. Что она сделает, если я сейчас постучу в дверь ее дома? Шорох шин приближающегося автомобиля подстегивает меня к действию. Сейчас нужно спасаться, а подумать можно будет и потом — что будет, если меня здесь поймают? Быстро взбираюсь на крыльцо и нажимаю кнопку звонка.
В доме тихо. Проходит несколько секунд, но кроме приглушенного звонка я по-прежнему ничего не слышу. Стучу по косяку и начинаю нервно расхаживать по крыльцу. Слава богу, свет на улице ни у кого не горит.
Поднимаю руку, чтобы позвонить снова, но в этот момент за дверью раздаются чьи-то шаги. Через некоторое время она открывается, и на крыльце появляется Оуэн. Мальчик смотрит на меня непонимающим взглядом.