Жить ей скучновато… ах, елки… Я бросил трубку на рычаг, не попал — и еле успел остановить свою занесенную руку: хотел вмазать по аппарату. Стоп, машина.
Начинается отходняк. Надо повторить, иначе будет скверно. Колоться не буду, просто высосу…
Телефон зазвонил — как взорвался. Я схватил трубку. Это был Панин.
— Приехали, — сказал он. — Идут.
— Ну, с богом… — у меня вдруг перехватило горло.
— Ничего, — сказал он. — Не волнуйся, Пан, все будет в порядке.
В порядке… в порядке… Что же, может быть, и будет все когда-нибудь в порядке — но без нас. Без нас.
Год 1961. Зден 31.08. 19 час.
Старая шахта
— И какая же здесь глубина? — капитан смотрел вверх. Туда уходил вертикальный колодец с непривычным шестиугольным срубом. Луч сильного фонаря терялся, не достигая края.
— Кто ж его мерял? — Выдра пожал плечами. — Маю, метров боле полета, но не сто.
— А колодец куда ведет?
— Камора там глухая, а для чего — не знаю, нет. Что-то тут все время рыли, землю вынали, железо вколачивали…
Последние две сотни метров мы продирались мимо завала из множества вагонеток.
Похоже было на то, что их сюда специально стаскивали и переворачивали. И вот теперь рельсы кончились барьером из толстенных брусьев, штольня расширилась раза в два, крепеж стал чаще и как-то солиднее, на потолке лежал толстый слой сажи — будто здесь что-то долго и дымно горело. То есть — почему будто? Именно горело.
— Надо торопиться, — сказал капитан. — Ребята! Смотреть под ноги, искать свежую землю. Вперед, шагом…
— Да вот же она, свежая, — сказал Порогов, наклоняясь.
Он распрямился. На ладони его была рыжая глина.
И все согласно подняли головы.
Я молча взялся за пэзээр. Он мог стрелять не только термитными шнурами, но и кошкой с прочным тросиком — чтобы зацеплять и утаскивать. Или, как в нашем случае, — подтягиваться самому.
«Глухая камора» таковой и оказалась: низкое, вряд ли три метра, сплошь уставленное деревянными подпорками помещение. В двух местах потолок был значительно выше.
В двух местах потолок был значительно выше. Видимо, здесь и собирались в давние времена что-то ставить, какие-нибудь дробилки, машины, котлы…
Под ногами тихо рассыпались комки глины. Я вдруг поймал себя на том, что изо всех сил стараюсь не думать: а как оно там, наверху? Кто еще жив? И… вообще…
— Вот она! — свистяще прошептал капитан откуда-то издали.
Это был конец трубы — тонкостенной стальной трубы, выходящей из стенки на высоте колена. Капитан сидел перед нею на корточках и заглядывал внутрь.
— Ну, что, Зден Рышардович? Дошли? — он говорив едва слышно.
— Не знаю, — ответил я еще тише. А что тут скажешь?
Капитан встал, накинул на трубу свою куртку, поманив меня рукой. Мы отошли подальше от зева.
— Если наш друг ничего не напутал, то эта труба приведет нас прямо и непосредственно в хранилище ракет. Вот только… — он раздвинул руки, показывая внутренний диаметр трубы. — Восемнадцать дюймов. Или девятнадцать. Ведь не пролезем.
— Зачем в ракетохранилище нужна такая труба?
— Хотел бы я знать… Или пролезем?
— Я-то пролезу.
— Думаю, что я тоже. А больше, пожалуй, никто. У вас какой размер костюма?
— Сорок шестой.
— У меня чуть больше. Придется вам идти первым, потому что закупоривать лучше пути отхода.
— Создаете заградотряд, капитан?
— Совершенно верно. Ну, что? С Богом?
— Надо распорядиться отделением.
— Назначьте заместителя.
— Да. Сейчас…
Я вдруг понял, что ничего не могу. Была полная потеря ориентировки, контроля над собой… тихая паника.
— Распорядитесь: пусть поднимаются все сюда. Командуйте, прапорщик.
— Я курсант.
— Присваиваю вам внеочередное звание. Имею право.
— Не имеете.
— Ко всему прочему, вы еще плохо помните Устав. Раздел семнадцатый. Действия в чрезвычайных обстоятельствах. Временные войсковые единицы…
— Понял.
— Отвечайте как положено.
— Служу Отечеству.
— Вот так-то. Командуйте, прапорщик…
Я по примеру капитана снял куртку, прикрыл ею трубу; потом подошел к колодцу, наклонился — и в лицо меня толкнуло слабой, но вполне ощутимой воздушной волной, принесшей отзвук далекого взрыва.
Тут же возникло бледное пятно опрокинутого лица. Это был Самосенок. Он молча выбрался из колодца.
— Сзади стреляли, командир, — сказал он. — Было слышно.
— Понятно, — сказал я. — Тихо, не шуми. За ним выбрались остальные. Выдру вытянули, как бадью, — в шесть рук.
— Стройся, — скомандовал я шепотом. И, когда построились: — Ребята! Кто на гражданке носит сорок восьмой размер?
— Я, — сказал Порогов.
— У меня штаны сорок восьмой, — сказал Костя Пороховщиков, командир второго звена. Остальные промолчали.
— Суть дела следующая, — сказал я.
Остальные промолчали.
— Суть дела следующая, — сказал я. — Дальше дорога идет по трубе диаметром меньше полуметра. Я, как самый тонкий, иду первым, господин капитан за мной, Вася — третьим. Остальные — как получится. Я протащу за собой трос…
— Все ясно, командир, — сказал кто-то.
— Те, кто остается здесь, прикрывают наш тыл. Боюсь, что первый заслон уже… все. За старшего… — я обвел всех взглядом; выбрать следовало как самого крупного, так и самого стойкого. — Курсант Авхадеев.
— Есть, командир.