В последнее время появились господа, которые постоянно твердят об обнаженных натурах и настаивают на необходимости изображать нагое тело. Но они ошибаются. Они, несомненно, ошибаются, потому что я, например, с самого своего рождения ни разу не раздевался донага. Нагое тело вошло в моду в эпоху Возрождения, которая славилась распутством, унаследованным от древних греков и римлян. Греки и римляне постоянно видели голое тело, поэтому им никогда даже в голову не приходило, что это наносит ущерб нравам. Но ведь северная Европа — место прохладное. Даже в Японии говорят: «Голым на дорогу не выйдешь» [120]. А попробуйте выйти голым в Германии или Англии — сразу погибнете. Погибать никому не хочется, поэтому все одеваются. А одевшись, все сразу становятся одетыми животными. И тогда, увидев животное голым, человек уже не признает в нем человека. Естественно поэтому, что европейцы, особенно европейцы в северной части Европы, видят в обнаженных натурах только зверей. Можно еще добавить: зверей, которые по всем своим качествам уступают нам, кошкам. Вы считаете, что эти натуры красивы? Что ж, пусть красивы, тогда их следует рассматривать как красивых зверей.
Вы считаете, что эти натуры красивы? Что ж, пусть красивы, тогда их следует рассматривать как красивых зверей. Тут меня могут спросить, видел ли я когда-либо вечерний туалет европейской женщины. Я — кот, и видеть европейский вечерний туалет мне не приходилось, но как я слышал, дамы в Европе обнажают грудь, плечи и руки, и это у них называется вечерним платьем. Бесстыдство. До четырнадцатого века их одежда не была столь смехотворной, тогда они одевались, как все нормальные люди. Почему они стали одеваться, как цирковые жонглеры, я рассказывать не буду, это слишком утомительно. Знающие да знают, а незнающие и так обойдутся. Оставим историю в покое, но вообще-то упомянутые дамы позволяют себе показываться в таких странных нарядах только по ночам, и есть в них, видимо, что-то человеческое, раз после восхода солнца они немедленно закутывают плечи, прячут грудь и прикрывают руки и не только скрывают от чужих глаз все тело, но за стыд почитают высунуть наружу хотя бы ноготок на ноге. Отсюда видно, что вечерний туалет возник как результат какой-то путаницы и сговора дураков. Вы обижаетесь? Тогда попробуйте оголить ваши плечи, грудь и руки среди бела дня. То же самое я скажу и нудистам. Раз вы так ратуете за наготу, разденьте догола свою дочь, разденьтесь сами и прогуляйтесь вместе по парку Уэно. Не можете? Неправда. Можете, только раз европейцы этого не делают, то и вы не делаете. А ведь входите же вы с гордым видом, облаченные в нелепейшую одежду, в гостиницу «Тэйкоку»! Почему? Да просто так. Европейцы так ходят, вот и мы так ходим. Европейцы сильны, вот вы и не можете не подражать им, даже если это бессмысленно и глупо. Силе покоряйся, под тяжестью сгибайся — так? Но ведь это никуда не годится. Вас можно простить, господа японцы, если вы скажете, что поступаете так по недомыслию, но уж тогда не считайте себя слишком способными и умелыми. Вот и в науке то же самое. Впрочем, вопросов одежды это уже не касается.
Итак, мы узнали, как важна для человека одежда. В этой связи возникает вопрос, что является определяющим фактором: человек или одежда? Хочется даже сказать, что история человечества — это не история мяса, не история костей, не история крови, а всего-навсего история одежды. Когда видишь человека без одежды, он не кажется человеком. Впечатление такое, будто перед тобой оборотень. Но ведь если все сговорятся и станут оборотнями, то понятие оборотня исчезнет. Правда, тогда очень скверно придется людям как таковым, то есть людям одетым. Когда-то в древности природа создала людей и выпустила их в мир равными. С тех пор так уж повелось, что люди рождаются голыми. Если бы человеческая натура могла удовлетвориться идеей равенства, люди и сейчас еще рождались бы, жили и умирали голыми. Но вот кто-то из голых сказал: «Трудиться вот так, всем одинаково, право, не стоит. Никто не увидит результатов моего труда. А я — это я, и я желаю, чтобы всякий, увидевший меня, сразу понял бы, что это — я. Для этого нужно нацепить на себя что-нибудь такое, чтобы другие при виде меня ахнули». Он размышлял десять лет, затем изобрел панталоны, тут же напялил их на себя и стал гордо расхаживать среди остальных, словно вопрошая: «Что, видали, какой я есть?» Это был предок нынешних рикш. Может показаться странным, что для изобретения такой простой вещи, как панталоны, понадобилось десять лет. Но так может подумать только человек нашего невежественного времени. Для тех времен не было изобретения более великого. Я слыхал, что Декарт потратил более десяти лет, чтобы додуматься до такой простой, понятной трехлетнему ребенку истины: «Я мыслю, следовательно, я существую». Вообще придумать что-нибудь новое очень трудно. И то обстоятельство, что на изобретение панталон ушло десять лет, не должно вызывать удивления. Для рикши это даже слишком короткий срок. Так вот, как только были изобретены панталоны, владыками мира стали рикши. Тогда один хитроумный оборотень, возмущенный тем, что одетые в панталоны рикши расхаживают по Поднебесной с видом хозяев, после шести лет размышлений изобрел совершенно ненужную вещь — рубашку.