— Принесите мне, пожалуйста, стакан воды, — сказал он.
— Ого, все как полагается. Потом, чего доброго, начнешь требовать аплодисментов, — тараторил Мэйтэй. Кангэцу-кун достал из внутреннего кармана тезисы доклада и, положив их перед собой, с достоинством начал:
— Это всего лишь репетиция, поэтому прошу откровенно высказывать свое мнение… Осуждение преступников на смертную казнь через повешенье было распространено главным образом среди англосаксов, но если обратиться к временам более древним, то станет ясно, что повешенье являлось широко распространенным способом самоубийства. Известно, что у евреев существовал обычай убивать преступников, забрасывая их камнями. В результате изучения Ветхого завета можно прийти к заключению, что слово «повешенье» означало «отдать на съедение хищным животным или птицам подвешенный на столбе труп преступника». Имеющиеся у Геродота сведения дают основания полагать, что евреи еще до выхода из Египта испытывали глубокое отвращение к выставлению трупов на всеобщее обозрение в ночное время. Говорят, что египтяне отрубали преступникам головы, а к крестам прибивали только их тела. Персы…
— Кангэцу-кун, — перебил его Мэйтэй, — а ничего, что ты постепенно отвлекаешься от темы?
— Сейчас я перейду к основной части доклада, потерпите немного… Итак, как же поступали персы? По всей вероятности, они тоже прибегали к распятию преступников на кресте.
Неясно только, когда они приколачивали их гвоздями к кресту — уже после смерти или заживо…
— Это неважно, — со скучающим видом заметил хозяин.
— Я бы еще о многом хотел вам рассказать, но боюсь затруждать…
— По-моему, «утруждать» звучит лучше, чем «затруждать». А, Кусями-кун? — не отставал Мэйтэй от докладчика.
— Все равно, — равнодушно ответил хозяин.
— Переходя к главной теме доклада, я поведаю…
Но тут опять вмешался Мэйтэй-сэнсэй:
— Это сказители так говорят — «поведаю»? Было бы желательно, чтобы докладчик употреблял более изысканные слова.
— Если «поведаю» — неподходящее слово, то как же следует говорить? — спросил Кангэцу; в голосе его слышалось раздражение.
— Мне неясно, зачем пришел сюда Мэйтэй — слушать или только мешать. Кангэцу-кун, не обращай внимания на этого горлопана и делай спокойно свое дело, — поспешил вмешаться хозяин.
— «И в раздражении поведал он про иву», — последовал ответ, как всегда неожиданный. Кангэцу невольно прыснул.
— Применение повешения в чистом виде, как мне удалось выяснить, описывается в двадцать второй песне «Одиссеи». Точнее, это та самая строфа, где рассказывается о том, как Телемах повесил двенадцать рабынь Пенелопы. Хорошо бы прочитать это место на греческом языке, но могут подумать, что я хвастаюсь, а потому придется отказаться от этой затеи. Однако вы легко можете убедиться в правильности моих ссылок, прочитав строки четыреста шестьдесят пятую — четыреста семьдесят третью.
— Греческий язык и все связанное с ним лучше выбросить, а то это смахивает на хвастовство. Правда, Кусями-кун?
— Я тоже согласен, не надо выхваляться, так будет гораздо солиднее, — поддержал хозяин Мэйтэя, чего раньше никогда не случалось. И тот и другой совершенно не знали греческого.
— Тогда сегодня вечером я опущу эти несколько фраз и повед… э-э, пойду дальше. Представим себе, как осуществлялось это повешенье. Оно могло выполняться двумя способами. Первый заключается в том, что Телемах с помощью Евмея и Филойтия привязал один конец веревки к столбу. Затем наделал на ней петли, просунул в каждую петлю голову женщины и сильно натянул другой конец…
— Короче говоря, эти женщины висели на веревке, как рубашки в европейской прачечной.
— Вот именно. Второй способ сводится к следующему: как и в первом случае, один конец веревки привязывается к столбу, а другой конец закрепляется высоко под сводом. К этой туго натянутой веревке прикрепляется еще несколько веревок. На них делают петли, надевают их женщинам на шею и в какой-то момент выталкивают подставки у женщин из-под ног.
— Для наглядности будет уместным вспомнить, скажем, о том, как висят на веревочной шторе круглые фонарики.
— Мне никогда не приходилось видеть круглый фонарик, поэтому я ничего не могу сказать по этому поводу, но если предположить, что таковые действительно существуют, то они-то, наверное, и подойдут… Итак, попытаемся доказать, что с точки зрения законов механики первый случай никак не мог иметь место.
— Интересно, — сказал Мэйтэй.
— Угу, интересно, — согласился с ним хозяин.
— Вначале предположим, что женщины были подвешены на равном расстоянии друг от друга. Через a1, a2… a6 обозначим углы, образуемые веревкой с линией горизонта, T1, T2… T6 примем за силы, действующие на каждую часть веревки.
Через a1, a2… a6 обозначим углы, образуемые веревкой с линией горизонта, T1, T2… T6 примем за силы, действующие на каждую часть веревки. Через Т = Х обозначим силу, действующую на веревку в самой нижней ее части. W — вес женщин, запомните это. Ну как, понятно?
Мэйтэй с хозяином переглянулись и ответили:
— В основном понятно.
Однако это «в основном» было сказано совершенно произвольно и отнюдь не означало, что то же самое можно будет сказать и о других слушателях.