— Я оставила рецепт стирального порошка на полочке, — заволновалась чересчур ответственная Варя.
— Замечательно! Прачке останется лишь научиться читать.
Олег привел в действие свой «сезам», и друзья с комфортом расположились в машине времени. Рану Егора заново продезинфицировали (на этот раз вполне современными средствами, взятыми из походной аптечки), и Аркадий деловито застучал по панели управления.
— Ну, ребятки, готовьтесь: сейчас вы окажетесь дома.
Ребята переглянулись и решительно закачали головами:
— Мы не улетим до окончания операции. Вдруг вам понадобится помощь?
— Вы что-то путаете, — улыбнулся Олег, — это мы сюда летели, чтобы вам помочь.
— Оставь их в покое, — вздохнул Птенчиков. — Ты уже пытался запретить Варе отправиться на поиски друзей, и что из этого получилось?
Последовала бурная перепалка. Поражение потерпели историки.
— Ладно, оставайтесь, — проворчал Аркадий. — Но чтобы никакого риска! Пообещайте, что нос из машины времени не высунете.
— Да куда мы с его-то плечом, — улыбнулась Варя, ласково глядя на Егора.
В Центр полетело сообшение: «Дети находятся в безопасном месте. Агент Птенец продолжает работу. Вернемся по окончании операции».
— Еще бы определиться, как будет выглядеть эта самая «операция», — мрачно констатировал Птенчиков.
Егор Гвидонов не зря остался в прошлом. В конце концов, именно ему пришла в голову идея сконструировать радиоуправляемого комара. Но обо всём по порядку.
Историки рассказали, что «холодильник» Егора арестовали и поместили в ИИИ для круглосуточного наблюдения. Таким образом, если Соня воспользуется скатеркой, то попадет прямиком в руки полиции.
— Замечательно! — воскликнул Птенчиков. — Значит, нужно вынудить нашу Ткачиху как можно скорее отправиться восвояси.
— Да, но скатерка-то у Бабарихи, — возразила Варя. И тут Егор явил миру мощь своего интеллекта.
— Помните, — сказал он, — Пушкин описывал путешествия Гвидона в родные пенаты под видом различных насекомых?
— Это когда он перекусал всех своих тетушек? — усмехнулся Олег.
— Вот-вот. Мы выполнили практически всю предначертанную Александром Сергеевичем программу, а этот момент как-то упустили из виду.
— Ты хочешь укусить Соню? — ужаснулась Сыроежка.
— Еще не хватало… Мы соберем электронного комара с дистанционным управлением.
— А это мысль! — оживился Птенчиков. — Я отправлюсь с этим комаром во дворец и немного пугну бабулю. Мол, мое насекомое ложь за три километра чует, посему говори-ка, родимая, правду.
— Так она тебя и испугается, — усомнился Аркадий.
— Испугается, — заверил его учитель. — Знаешь, как меня здесь называют? Иван-пытарь, гость заморский.
Гвидонов быстро начертил микросхемы, и историки протелеграфировали в Институт: «Гнездо, гнездо! Птенцу необходим управляемый комар. Пришлите на момент отправления нами запроса».
В ту же секунду багажный отсек засветился, и там материализовалась небольшая посылка.
«Подтвердите получение!» — побежала строка по монитору аппарата связи.
Егор распечатал посылку и довольно кивнул.
«Комар прибыл. Спасибо», — отстучал Олег.
Птенчикова снабдили новой рацией, и он, окрыленный верой в успех предприятия, отправился во дворец.
— А мы пока что напряжем магнитное поле и попробуем разыскать украденный «Хамелеон». Может, удастся его восстановить, — решил Аркадий.
ГЛАВА 21
Сумрачно хмурясь, Салтан вкушал поданный завтрак. О чем думал в это время государь, никому не ведомо. А только, покончив с угощением, поклонился он Лебедушке, отвел ее в дальнюю башенку и обратился к ней вот с какой речью:
— Хочу, — говорит, — Матрешенька, поделиться с тобой думами моими невеселыми. Жил я тридцать лет, три года и восемь месяцев, горя-злосчастья не ведаючи.
Жил я тридцать лет, три года и восемь месяцев, горя-злосчастья не ведаючи. Покуда не появились в моем царстве-государстве три девицы-красавицы. Одну из них я тут же в жены-то и взял. — Салтан задумчиво вздохнул, а царица обиженно надула губки:
— Гляжу я, не учили тебя, Салташа, в отрочестве етикетам разным?
— Да вроде как учили, — засуетился государь. — А что не так-то?
— Видать, плохо учили, — строго продолжала царица, — коли не знаешь простых истин: негоже при одной женщине постоянно другую поминать.
— Да ты ревнуешь никак? — хохотнул Салтан и тут же осекся: — Прости, конечно, обидеть не хотел. Тем паче, что померла супруга моя…
— Знаю, что померла. А всё одно — негоже.
— Ну, как скажешь, — согласился Салтан, нежно целуя бархатную щечку.
— Да будет, будет тебе, — закокетничала Лебедушка. — Всему-то вас, мужчин, учить надобно. Ну, давай, что ли, дальше сказывай.
— Так вот, — откашлялся Салтан. — Как увидел я этих трех девиц… (извини, Матрешенька, я ужо к сути подбираюсь), так и полетела жизнь моя спокойная под откос. Не стану будоражить твою нежную душеньку рассказами о том, какие волнения мне пришлось перенесть. Одно слово: не сахарно было. Чуть до душевного расстройства дело не дошло. Тогда-то и присоветовали мне посетить твой дивный остров, чудеса заморские поглядеть да нервишки поуспокоить. Да только с приездом нашим и на твоем острове кавардак начался!