Три девицы под окном…

Так вот, как-то раз Птенчиков заглянул в лабораторию к Олегу с Аркадием и, помявшись да потоптавшись, заговорил:

— Ребята, я в восторге от Института. И я… э… благодарен вам за всё, что вы для меня сделали…

Олег с Аркадием уставились на него в недоумении.

— Но… э… у меня есть профессия. Которую я люблю. Я хотел бы работать в школе.

— Отлично, — озадаченно переглянулись друзья. — Кем?

— Ну, на должность директора я не претендую, — улыбнулся Иван. — А вот учителем — хоть завтра. Я преподавал русский язык и литературу. Конечно, я не знаком с последними достижениями, но…

— Понимаешь, я немного представляю, кто такой «учитель». Но сейчас в школах учителей нет. — Олег развел руками. — Родной язык дети впитывают с молоком матери. Учебный материал подсыпают в бутылочку и взбалтывают, он очень хорошо растворяется. К полутора годам малыши не только отлично говорят, но и грамотно пишут, пользуясь клавиатурой компьютера. С изучением литературы проблем больше. Дети глотают книги безо всякого удовольствия. Необходимо вырабатывать вкус к чтению…

— Ну, это несложно!

— Как сказать. Пищевая промышленность бьется над этой проблемой десятки лет, но ведь в книгу не добавишь краситель или ароматизатор, не подсластишь ее, не изменив содержания! А ведь попадаются такие горькие произведения, просто до слез…

— Подожди, подожди. — Иван почувствовал некоторое головокружение, представив, как скопища учеников наперегонки пожирают испещренные буквами страницы. — При чем здесь пищевая промышленность?

— Тоже мне историк, забыл, что на рубеже тысячелетий книги были совсем другими? — засмеялся над Олегом Аркадий. — Вот, смотри, это новинка! — Он протянул Птенчикову довольно крупную таблетку в блестящей упаковке. — Сборник поэзии двадцать второго века.

— Вы хотите сказать, что дети действительно их… глотают?

— И не только дети. Но, разумеется, леденцы гораздо вкуснее, и многие книги остаются невостребованными. Комитет по образованию даже принял решение прививать любовь к литературе в младенчестве. Медики разработали прививку и опробовали ее на отряде добровольцев (разумеется, более сознательного возраста). Эффект проявился, но возникло большое количество осложнений. Кто-то чересчур погрузился в мир фантазий, кто-то впал в книгозависимость, некоторые принялись изъясняться рифмами, а кое-кто — сплошными метафорами. Попробуй-ка разбери, что такой человек имеет в виду!

Птенчиков почесал подбородок:

— А в каком виде вы потребляете математику? Физику? Химию? И, извините, зоологию?

— О, тут разработано надежное программное обеспечение. Компьютер тестирует природные склонности ученика и, запечатлев в его сознании общую картину знаний, разрабатывает индивидуальную программу по выбранной специальности. Директор школы тщательно следит за исправностью компьютеров. Некоторые ученики так и норовят запустить новый вирус и устроить себе каникулы!

— Значит, из живых людей во всей школе остался лишь директор? Даже уборщиц нет — сплошные роботы…

— Почему же? Существует еще команда тренеров.

Компьютер в футбол играть не научит, а без спорта в наше время жить нельзя, никакие витамины не спасут.

Птенчиков удрученно покачал головой:

— Тогда мне остается лишь спрятаться в лесу и писать мемуары о своих учениках. Может быть, кто-нибудь когда-нибудь их… проглотит.

Новая система образования произвела на Ивана впечатление отталкивающее. «Мало знать содержание книги! — размышлял он в раздражении. — Книгу нужно осмыслить, прочувствовать… прожить, наконец! Именно умением чувствовать, переживать и сопереживать человек отличается от компьютера. А еще — наличием фантазии. Странные люди: берегут возможность мечтать, не пуская друг друга в будущее, и тут же убивают в себе саму способность мечтать!»

Птенчиков покинул стены Института истории и направил требовательный взгляд учителя на ставшее ему современным общество будущего. Худшие предположения оправдывались. Воспитанные компьютерами люди отличались прагматизмом. Они мало общались, мало смеялись и вообще редко испытывали сильные эмоции. Исключение составляли, пожалуй, сотрудники ИИИ, постоянно подвергающиеся воздействию иных эпох. На фоне технического прогресса и расцвета точных наук бросалось в глаза увядание искусства. Компьютер заменил художнику кисти и краски, синтезатор мгновенно предлагал композитору десяток вариантов развития музыкальной фразы, театры перестали существовать, а литература старалась развивать всё более удобоваримые жанры, приятные для пищеварения.

— Человечество теряет человечность! — потрясенно воскликнул Птенчиков.

— И что вы предлагаете? — поинтересовалось «человечество» в лице председателя комитета по образованию.

— Школьную реформу, — без промедления выпалил бывший учитель.

— Что ж, мы готовы рассмотреть ваши предложения.

И вот Иван Иванович Птенчиков получил в свое распоряжение экспериментальную группу учащихся старшей ступени одного из колледжей. Такой выбор объяснили тем, что в старшем возрасте психика более устойчива, а возможные последствия эксперимента проще устранить.

Итак, подростков оторвали от компьютеров и в добровольно-принудительном порядке собрали на урок литературы. Ребята предусмотрительно запаслись жвачкой — сбивать оскомину с зубов. Рассевшись по местам в просторной аудитории, они принялись гадать, чем можно заняться на уроке литературы.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97