— Мне кажется, Вари нет дома, — глубокомысленно изрек папа. — Странно, почему она не предупредила нас, что задержится? Раньше она такого себе не позволяла. Нужно ей позвонить.
Но попытки связаться с Варварой успехом не увенчались — гудки мобильного видеофона грустно растворялись в безответной пустоте. Тьма за окном внезапно приобрела зловещий оттенок. Почувствовав предательскую слабость, мама тихо опустилась на диван.
— Что будем делать? — дрожащим голосом произнесла она.
— Так, без паники, — попытался успокоить ее папа. — Будем рассуждать логически. Если Варин номер не отвечает, это значит… — Он задумался. Умение мыслить логически явно не было сильной стороной ветеринара.
— Ну! — подбодрила его мама.
— Э-э… Я думаю, что… — глубокомысленно изрек папа, а мама с надеждой подалась вперед, — необходимо срочно позвонить куда-нибудь еще.
— Как же я сама не догадалась! — с облегчением воскликнула мама и бросилась набирать номер экстренной помощи в критических ситуациях.
— У нас пропала дочь! — закричала она в трубку через несколько секунд. — Что нам делать?
— Назовите кодовый номер вашей дочери, — металлическим голосом потребовал автомат. Записав информацию, он пообещал: — Через семь минут тридцать восемь секунд вы получите исчерпывающую информацию о местонахождении объекта. Ждите, ждите…
Встревоженные родители замерли у аппарата. Наконец раздался долгожданный звонок. Исчерпывающая информация сводилась к следующему: означенный объект в полицейских сводках не фигурирует, в списках авиапассажиров не значится, в больницах не числится, в моргах не зарегистрирован.
— Обновленная информация поступит через пятнадцать минут, — закончил автомат свой доклад и отключился.
— Я ничего не понимаю, — всхлипнула мама.
— Я ничего не понимаю, — всхлипнула мама. — Где же наша девочка?
— Очень удачно, что она не зарегистрирована в морге, — произнес папа Сыроежкин, наливая себе и жене успокоительную микстуру. — Надо немного подождать, я уверен, она где-нибудь найдется. А я пока подумаю, что еще мы можем предпринять.
Несчастные родители прослушали еще шесть отчетов, не узнав из них ровным счетом ничего нового. Варина мама была близка к обмороку. Прижав руки к груди, она твердила без остановки:
— Что же нам делать? Ну, что же делать…
— Кажется, я знаю, — неожиданно произнес папа, и мама устремила на него взгляд, полный надежды. — Помнишь, Варенька рассказывала, что в их группе пропал мальчик? Егор Гвидонов, кажется.
— Да, Гвидонов, — эхом отозвалась мама.
— Вот-вот. Нужно связаться с его родителями, узнать, как они действовали в этой ситуации, и еще — подать заявление в полицию.
— В полицию? — ахнула мама.
— Да, ждать дальше не имеет смысла, пора действовать.
Немедленно было составлено и отправлено заявление для полиции. Через несколько секунд на экране компьютера светился ответ: «Благодарим за сообщение. Ваше заявление включено в экстренный список и будет рассмотрено в ближайшее время. Спасибо, что воспользовались услугой «Электронный SOS».
— В ближайшее время! — возмутился Сыроежкин-папа. — Да они обязаны рассмотреть заявление немедленно! Бюрократы бездушные! Срочно звони Гвидоновым, мы должны объединить усилия по поиску наших детей. Я чувствую, это не простое совпадение, это звенья одной цепи! — бушевал обычно благодушный ветеринар, а деликатная Сыроежкина-мама, несмотря на то что часы показывали 5.48, без колебаний набрала номер родителей Егора.
— Абонент временно отсутствует. В экстренных ситуациях связь по телефону ноль тридцать триста три.
— Нет, я так больше не могу, — застонала мама. — Неужели мне сегодня так и не удастся поговорить с живым человеком, сплошные автоматы! И что это за дурацкий номер?
— Кажется, я знаю, — оживился папа. — За мной. Спустившись в гараж, он усадил жену в аэробот и, передвинув скоростной рычаг на максимум, взял курс к северной окраине города.
Уже начало светать, когда супруги-ветеринары припарковались возле большого стеклянного здания необычной спиралеобразной формы, фасад которого украшала переливающаяся всеми цветами радуги вывеска: «Региональный центр постстрессовой реабилитации».
— Они здесь, — коротко заметил Сыроежкин-папа и двинулся к центральному входу.
Действительно, странный телефонный номер 030303 принадлежал именно этому учреждению, и родители Гвидонова находились сейчас в его стенах.
Нужно сказать, что родители Егора, в отличие от родителей Вари, имели совершенно иные профессиональные наклонности и работали статистиками. Они находили особое очарование в бесконечных вереницах цифр, а статистические отчеты за последние несколько лет знали наизусть. Пропажа сына стала для них страшным ударом, несчастная мать превратилась в бесплотную тень, а отец, замкнувшись в своем горе, стал еще более молчаливым, чем прежде.
Проявляя невероятную твердость характера, Гвидоновы продолжали прилежно ходить на работу. Казалось, даже это ужасное событие не может выбить их из привычной колеи и оторвать от любимых цифр. Окружающие — только дивились железной выдержке этих людей. Однако, когда в статистических отчетах стали проскальзывать досадные ошибки, чего никогда не случалось раньше, родителей Егора отправили на срочное обследование.
Тут-то и выяснилось, что стресс-показатель зашкалил за все допустимые пределы. Не умеющая излить свое горе в простых человеческих эмоциях, чета статистиков превратилась в пациентов реабилитационного центра.
— Мы к Гвидоновым, — вежливо обратилась Сыроежкина-мама к выкатившемуся им навстречу роботу-дежурному.