— Да брось, Джерри, я безнадёжна, — уныло пробормотала Юлия. — Меня за тобой послали как самую безопасную. Сейчас мы придём на пикник, и самые красивые девушки-Совы будут тебя очаровывать.
— Я не хочу слышать об этой чепухе, — нахмурился Джерри. — Лучше расскажи, что ты будешь писать в реферате.
— А! Ты уже к нему приступил, — оживилась Юлия. — Хочу рассмотреть уравнения Лотки-Вольтерра для системы «хищник-жертва». Если их слегка обобщить, то можно выйти на решения для странных аттракторов — там такие кривые получаются на сечениях Пуанкаре, закачаешься! Я коллекционирую машинную живопись — иногда даже случайные ошибки в программах приводят к захватывающим пейзажам!
Девушка повеселела, и её лицо осветилось.
— Смотришь на эти удивительные, непридуманные рисунки — и кажется, что в них открывается какой-то новый мир — может, иное измерение или странный ракурс нашей Вселенной… У меня все стены комнаты завешены компьютерной графикой и киберпейзажами. Где-то глазам надо жить? А вот почему одни такие картины нравятся — до восторга, а другие — оставляют равнодушным? Какие-то пространства ассоциативности? Генетический линк?
— А что ты используешь для визуализации решений уравнений? — заинтересованно спросил Джерри.
— О! У меня есть замечательный математический интерпретатор — его разработал мой отец. Папа талантливый программист, но плохой бизнесмен — никому не смог продать свой интерпретатор. А я его с удовольствием использую: он превращает математические уравнения и их решения в виртуальный мир, где можно даже путешествовать.
— Ух ты! А ты не позволишь мне поработать с твоей программой? Есть у меня одна зубодробительная задачка, которая никак не укладывается в моих бедных извилинах…
— Бери, конечно. В этом софте можно даже связывать пространство решений с реальными изображениями описываемых объектов… В виртуальном мире диаграммы Герцшпрунга-Рассела я могу бродить часами, наблюдая разгорающиеся звёзды… А какие там взрывы Сверхновых!
Джерри неожиданно взял и положил ладонь девушки на сгиб своей руки.
Юлия замолчала. Её рука лежала на локте Джерри — испуганная, вздрагивающая. Они пошли совсем рядом — под ручку, как обычная парочка.
— Как мужчина я должен тебе кое-что сказать, Юлия, — сказал Джерри.
— Как мужчина я должен тебе кое-что сказать, Юлия, — сказал Джерри. — Каждый человек, в том числе и любая девушка, воспринимается не как коллекция ушей, носа и талии, а как нечто целое и цельное. Лицо или имя является не сутью человека, а лишь опознавательным знаком, неотделимым от внутренней личности и интеллекта. Когда я слушаю тебя, то вижу перед собой умную очаровательную девушку, и этот облик сохранится за тобой, даже если я отвернусь или мы будем разговаривать по т-фону. Поверь — твоя личность во много раз важнее отдельных недостатков физиономии… Посмотри, кстати, на мой совершенно выдающийся нос…
Юлия нервно прыснула. Джерри убедительно продолжал:
— Счастье не прячется в форме носа и ушей, иначе пластические хирурги стали бы богами. Возможно, есть субъекты, которые судят людей исключительно по внешним данным, но я бы не советовал добиваться признания среди таких убогих типов — нахлебаешься с ними горя… С моей же точки зрения, ты совершенно замечательная девушка, — уверенно завершил юноша. — Хочешь, научу тебя танцевать?
Юлия радостно вздохнула, её рука расслабилась и даже слегка обняла локоть Джерри.
— Ты здорово говоришь, — сказала Юлия, — но факт остаётся фактом — если у совершенно замечательной и умной девушки на носу появится… э-э… например, крупный прыщ, то это резко снизит её… э-э… коммуникационные возможности.
Он возразил:
— В красоте оправданная самоуверенность важнее красоты. И прыщи, и гладкая кожа — вещи преходящие, а суммарное счастье жизни растёт из ума и душевных качеств.
— Почему же вы, мальчики, так заглядываетесь на красоток? — нервно усмехнулась Юлия.
— Это примитивная, инстинктивная биореакция приматов! — защищался Джерри. — Но чем умнее юноши, тем с большей опаской они относятся к красивым девушкам — у многих из них ранний общественный успех гасит желание развивать свой интеллект. Красота — спринтер, ум — стайер, а жизнь — очень неторопливый судья.
— А вот ты — умный и… красивый! — сказала Юлия и заалела щеками.
— Говорить о таких глупостях, как моя красота, я категорически отказываюсь, — заявил Джерри, а Юлия лишь улыбалась и заглядывала ему в лицо.
Они пришли к озеру, полному солнечных бликов. Место для пикника было выбрано возле устья спокойного ручья. Береговая бамбуковая роща разрослась и угрожающе склоняла над тихо скользящей водой частокол из зелёных суставчатых копий, и верховье потока терялось в сумрачной штриховке тонких стволов.
Совы-второкурсники уже разматывали удочки и разжигали костёр на каменных плитах, защищающих окружающую траву от жара. Когда девушки заметили сияющую Юлию, которая шла под ручку с Джерри, физиономии у многих здорово вытянулись.
Пикник удался.
Мясо с углей вкусно пахло дымом и, политое лимонным соком, поглощалось мгновенно. Пойманную с азартными криками озёрную рыбу — огромного зеркального карпа и десяток крупных форелей — никто не захотел убивать и чистить, и её, сердитую, отпустили назад.