Вигала по ступенькам взбежал на сцену, и только тогда Михраэль соизволил поднять седовласую голову, ухмыльнуться и этак сдержанно-лениво процедить — как будто виделись только вчера:
— А, это ты…
Вигала, не ответив, быстро опустился на одно колено перед сидящим на полу королем эльфов, достав из-под плаща и собственной подмышки Ларец Сил. Крышка и боковины блеснули самоцветными камушками в свете, льющемся из боковых окон.
— Вот… Как ты и сказал, Михраэль, крышку я не открывал.
— Значит, хоть что-то уже сделано правильно, — с намеком на одобрение высказался король, почти не разжимая при этом губ, и потянулся к крышке Ларца.
Проходили мгновения. Король сидел, до предела выпрямив спину, держа открытую ладонь над ярко поблескивающей крышкой. И холодно смотрел прищуренными глазами в никуда — мимо Вигалы, мимо всех его спутников.
А потом он резко убрал руку. Подвигал бровями и поглядел на всех троих разом — Вигалу, Тимофея и радостно приоткрывшего рот Леху.
«Странно здесь встречают победителей», — успел подумать Тимофей.
Король Михраэль холодно уронил:
— Брат… и вы, парни. Много пришлось потрудиться?
— Да нет! — тонким голосом сообщил из-за пазухи у Тимофея домовой Трегуб. — Шли, запнулись, а потом нагнулись… Вот и все дела!
Король Михраэль улыбнулся ласково и этак величественно протянул руку по направлению к Тимофеевой груди — даже не протянул, а воздел.
— Иди ко мне, Трегуб. Много хвостов пришлось подчищать за этими недорослями?
Крошка домовой торопливо вывалился из Тимофеевой куртки и засеменил к королю, сидящему неподвижно, с протянутой навстречу домовому рукой.
— Да кабы не я, их бы на подлете всех заживо слопали, ей-богу! — с азартом побожился мелкий подлый изменщик и присел рядом с Михраэлем.
Тот погладил домового по голове, как ребенка. Трегуб — как ни крути, но уже усатенький-бородатенький, а стало быть, не дитятко малое — в ответ на поглаживание блаженно зажмурился.
Тимофей вдруг осознал, что странная гримаса, появившаяся на лице у короля Михраэля перед этим, была жалостливой. Со своего места он не видел выражения лица Вигалы, но фигура эльфа, застывшая окаменело в коленопреклоненной позе, наводила в свою очередь на размышления.
На очень нехорошие размышления.
Леха, простодушное дитя русской городской цивилизации, блаженно улыбался сбоку. Для него мир по-прежнему был прост, чист и ясен — их послали на дело, они дело честно провернули и теперь, как путевые пацаны, могут праздновать свою великую победу над инопланетными гадами.
— Что-то не так? — хмуро спросил Тимофей.
— Да все так, — как-то безразлично буркнул Михраэль. — Вот только Ларец не тот.
Леха рядом захлебнулся гордым дыханием молодца-победителя и зашелся в надсадном кашле.
— Хлопни его по спине, — с напряжением приказал Вигала.
И снова замолчал, не поднимаясь с колена. Тимофей бухнул кулаком Лехе между лопаток.
— Так-так, — протянул король, — все как всегда — самый глуп… то есть самый сильный хрипит, в то время как самый умный молчит. Это я про вашу парочку…
— Я не… — начал было Тимофей, но осекся и замолчал.
— Не самый умный? Ну, может быть, и нет…
Воцарилась напряженная тишина в зале, прерываемая только хриплой одышкой Лехи.
Они все вместе простояли немыми и обездвиженными статуями довольно долго. В голове у Тимофея крутилось безостановочно — и что же теперь? Если Михраэль не врал, то именно Ларец Сил должен был защитить их всех от подлетающей к Земле Пасти Дракара, колонии протоклеток-паразитов. А если же привезенный Ларец — подделка, то…
То их надежды тщетны, как говаривал ось в одном литературном произведении. Надежды на спасение оставшейся горстки людей и всей планеты в целом.
Правда, вполне возможно, что эльфы, удирая отсюда через Ворота Перехода, прихватят с собой и людей. Собственно, ему даже клятвенно это обещали.
Но красивая голубая планета, третья от Солнца, будет потеряна для всех сразу. И такое великое слово «Родина» не к чему станет прилагать…
— Мы немедленно отправляемся снова, — со сталью в голосе произнес наконец Вигала.
От слегка самодовольного мальчишеского возбуждения, плескавшегося в его голосе, когда они подлетали сюда, не осталось теперь и следа.
— Да, конечно, брат, — равнодушно сказал Михраэль. — Правда, пробиться к Эллали будет нелегко даже Эскалибуру, сильнейшему из наших драконов. А сейчас он, наверное, устал до предела…
Молодой эльф вскочил и развернулся к Тимофею, явно намереваясь покинуть зал немедленно. Лицо у него потемнело, губы сжались.
Тут в Тимофее взыграло педагогическое начало — тяга к справедливости. Пусть привезенный ими Ларец — подделка, все равно это было слишком жестоко. Вигалу снабдили лишь приблизительным описанием искомого раритета. И не было смысла обливать презрением молодого эльфа (по эльфийским понятиям, конечно, молодого) — и уж тем более отправлять его назад, не дав ключа к определению истинности Ларца Сил.
Может быть, за подобным обращением с Вигалой таилось что-то личное?
Как бы то ни было, Тимофей сделал шаг назад и хлопком по плечу притормозил Вигалу, уже вознамерившегося прошагать до самых дверей зала.
— Подожди, — одернул он эльфа и, обращаясь уже к королю, скучным голосом добавил: — Невоспитанный вы какой, вашество. Только сдается мне, вы пытаетесь свою вину переложить на Вигалу. Как можно было обнаружить факт подделки?