Через пять часов он вяло вылез из постели под пронзительную трель будильника. Затем кое-как причесался и плеснул в глаза остатками воды. В шкафу нашлась вторая пара джинсов. Тимофей поспешно переоделся, спросонья не сразу попадая ногой в штанины. И мрачно подумал, что если во втором походе за Ларцом ему удастся испортить и эти, последние свои джинсы, то переодеваться будет уже не во что. Разве что в брюки от парадного костюма. Правда, были еще тренировочные штаны и форма мастера тюк-до. На секунду он попытался представить себе, как будет выглядеть в клабе в развевающихся широченных боевых штанах и накидке- жилете с запахом среди всех тех субъектов, которых навидался за последнее время.
Тимофей фыркнул, потому что на фоне тех же трактов и эльфов в нежно-зеленых плащах он в своей клабе, нкиде и блоде — накидке, прилагающейся к форме, — выглядел бы почти обычно. Даже скромно. Цвет формы тюк-до — традиционно коричневый. Да к тому же еще и в разводах — поскольку настоящим мастерам его класса полагалось красить форму собственноручно, с использованием натуральных средств, где главным красителем выступала луковая шелуха. В его боевом искусстве стремление к природе было доведено до абсолюта. И даже диктовало моду на одежду. Все широкое, развевающееся, в рыже-коричневых тонах…
Снизу кто-то отчаянно засигналил. В тишине, царившей в огромном многоквартирном доме, звук гудка прозвучал совершенно отчетливо, несмотря на толщину стен и перекрытий. Тимофей торопливо натянул на себя чистую рубаху, куртку и обувь. Затем вылетел в подъезд и бросился к окну на площадке между этажами.
Внизу на тротуаре стоял траурно-черный катафалк.
Резвых бросился вниз, забыв о незапертой двери. И вспомнил о ней, только выходя из подъезда. Впрочем, на сегодня все воры исчезли в космических далях, так что он со спокойным сердцем переступил через порог и направился к машине, сразу же позабыв про квартиру, оставшуюся открытой.
Мриф по-прежнему сидела на водительском месте. Лехи в заднем отделении еще не было — видимо, за ним только предстояло заехать. Тимофей с опаской оглянулся — эльфов нигде не было видно- и с размаху нырнул на переднее место. Рядом с водителем.
— Долго спишь, Ти… Тимофай! — пропела до ужаса красивая эльфесса высоким серебристым голосом и вжала в пол педаль газа, прикусив от напряжения губу.
Видимо, водить катафалки для эльфессы было делом пока еще непривычным.
Катафалк рванулся с места подстегнутым кенгуру. Боковым зрением тренер тюк-до увидел, как кудряшки на виске Мриф взвились в воздух. Несколько жемчужинок резво упали с них вниз зеленоватыми капельками.
Тимофей украдкой ввинтил руку назад и вниз, в пространство между сиденьями — благо у катафалка, сработанного не в нашей стране, расстояние между пассажирским и водительским местом было большим. И успел отловить одну из капелек вывернутой назад ладонью. Он с трепетом сжал руку в кулак и засунул пойманную жемчужину в карман куртки.
Зачем он это сделал, Тимофей не знал. Возможно, даже в его простонародной натуре, если хорошенько покопаться, можно было найти отголоски страстей и инстинктов тех стукнутых мечом доисторических рыцарей. Которые прожили всю свою жизнь с одной голубой мечтой — вытребовать от предмета своей страсти ленточку с платья. Дабы потом до гробовой доски на нее любоваться…
Правда, Тимофей — в отличие от рыцарей и в полном соответствии с традициями российского пролетариата — памятки от эльфессы требовать не стал. Зачем, если можно украсть?
Все было как-то очень по-российски…
— Сейчас за Лехой, да? — после небольшой паузы почти несчастным голосом промямлил Тимофей и покосился на Мриф.
Интересно, а далеко ли живет браток? В данной ситуации — чем дальше, тем лучше. Можно будет подольше посидеть с ней в одной машине.
— Вот еще три дома… — с небольшой расстановкой ответила Мриф, продолжая покусывать нижнюю губку и с печальным сомнением глядя на дорогу.
Асфальтовая лента, летевшая под колеса, была абсолютно ровной. Но катафалк тем не менее скакал по ней сложными петлями и прыжками — как кенгуру по австралийской пустыне.
— И поворот… — растерянно добавила девушка.
— Может, лучше я поведу? — после небольшой паузы предложил Тимофей.
«А то можем и не вписаться в этот самый поворот», — мысленно добавил он. Но вслух говорить этого не стал — из чувства самосохранения.
Мриф тут же испустила облегченный вздох. И вжала педаль тормоза до отказа в пол. Катафалк остановился с душераздирающим визгом — шины скользили по мокрой мостовой, и тормозной путь получился долгим. Настолько долгим, что у Тимофея несколько раз перехватывало дыхание — поскольку аж целых два фонарных столба, торчащих у самой дороги, по очереди проскользнули в нескольких сантиметрах от капота.
И Мриф и Тимофей одновременно вылезли из салона — поменяться местами, — и траектории их движения пересеклись перед капотом.
Мриф шагала, сердито поджав губы и хмурясь. Ему хотелось сказать огорченной эльфессе что-нибудь утешительное, что-то насчет того, что машину вообще трудно водить, особенно если не учился у настоящего водителя. А они, как известно, ныне далеко, как и все остальное людское племя. Но он не рискнул.