Я тоже «за», — вскинул кверху ладонь Хобокен. — Много наслышан об этих троих, а кой-кого и лично в бою повидал. В ремесле своем мастаки, будем думать. А что раньше супротив нас воевали, так вот пусть теперь вину и загладят. Кто старое помянет, тот первый и дурак.
Я «за», — коротко сообщил Шамшуддин.
Мой голос поддержит святого Креола, каким бы не было его решение, — произнес лод Гвэйдеон.
Мой голос поддержит святого Креола, каким бы не было его решение, — произнес лод Гвэйдеон.
Креол посмотрел на Ванессу. Та заерзала в кресле, понимая, что осталась в одиночестве, и сердито поинтересовалась:
А вы уверены, что эти трое… ну, что мы можем им доверять?
Из кресел не донеслось ни звука. Никто не был полностью уверен. Все понимали, что это решение несет определенный риск, но никому не хотелось и разбрасываться ценными кадрами.
Вместо членов Совета вдруг заговорил Мурок Вивисектор. Он слащаво улыбнулся Ванессе и сказал:
Не знаю, как мои дорогие коллеги, а лично я очень признателен за второй шанс, деточка. Поверьте, вы можете полностью на меня положиться. Лишь позвольте мне и дальше выращивать моих милых деток — больше мне ничего не нужно.
Если мне вернут командование флотом, я буду полностью удовлетворен, — хмуро подтвердил Асанте Шторм.
Владыка Креол, вы рассмотрели мой проект? — проскрежетал Руорк Машинист.
Ваш проект был признан заслуживающим внимания, — ответила вместо Креола Ванесса. Именно она полночи читала бумаги, которые прислал этот техно- лич. — Мы решили дать «добро».
В таком случае у вас не будет более преданного слуги! — потер стальные ладони Руорк.
Ванесса вздохнула и молча подняла руку, голосуя «за».
Креол обвел взглядом зал. Пять «за», один воздержался, еще один пока что не проголосовал. Голос Креола уже ничего не решает… теоретически. На самом деле нередко бывало так, что глава Совета голосовал против большинства… и все остальные вдруг резко меняли свое мнение.
Но сейчас Креол не собирался так делать. Он растянул губы в улыбке и поднял руку. Асанте, Руорк и Мурок облегченно выдохнули и направились к своим новым креслам. Мурок, будучи человеком скромным, — к одиннадцатому, а вот Асанте с Руорком, не сговариваясь, шагнули к девятому. Встав возле него, они одновременно схватили лежащий там плащ.
Ха-ха, а размерчик-то мой! — осклабился Асанте. Руорк, в новом теле оказавшийся на целую голову выше гидроманта, разочарованно заурчал.
Мы распределили вас в том же порядке, в каком вы были в прежнем Совете Двенадцати, — холодно произнес Тивилдорм. — Надеюсь, это не вызовет никаких… осложнений?
Никаких осложнений, — уселся в кресло «десять» технолич. — Руорк Машинист готов приступить к работе.
Теперь пустующим осталось одно-единственное кресло. Креол вздохнул и подпер щеку кулаком. Двадцать шесть красных плащей — и надо выбрать среди них самого лучшего. Скучно, скучно, скучно.
В течение следующих двух часов красные плащи один за другим проходили на середину зала и вкратце рассказывали о себе. Некоторые сразу брали самоотвод — та же Кебракия Мудрая, тот же Торай Жизнь. Этих двоих Креол выслушал с особенным недовольством — кого-нибудь из них он взял бы в Совет без раздумий. Но выбирать оставалось из остальных.
Вот Монгор Вулкан — лучший пиромант. Толстый, краснощекий, с обильной плешью. Любит выпить и покушать, всегда весел и жизнелюбив.
А вот Рютаро Айсберг — лучший криомант. Худой, бледный, с длинными седыми волосами. Мрачен как туча, смотрит на всех ледяным взглядом. В ларийской войне он потерял сына, Реймако Балетмейстера, и до сих пор не оправился от потери.
Делиль Ураган — лучшая аэромантка. Глядит только на мужа, на своего любимого Асанте, — а тот глядит на нее.
Делиль совсем не нужно место в Совете Двенадцати — она и без того несказанно счастлива.
Астила Керамика — лучшая геомантка. Сестра-близнец покойного Васа Глыбы, и почти так же выглядит. Если не знать, что это женщина, ни за что не догадаешься — настолько она высока и широкоплеча.
Верус Паук — лучший бестиолог. Сморщенный плюгавый старичок, кутающийся в плащ, как старуха в шаль. Верус не любит находиться на людях, ему бы куда-нибудь, где темно и тихо. Он редко выходит из дома.
Его чувства разделяет Себастиус Трансмутатор. Вытащенный из своей лаборатории, он дико озирается по сторонам, не понимая, кто все эти люди, чего им от него надо. Лучший алхимик Серой Земли не может сейчас даже говорить членораздельно — из его глотки вырываются какие-то подвывания.
Кодера Ясновидящая — лучшая телепатка. Вот она смотрит гордо, полная уверенности в себе. Она знает, что является основным кандидатом — те, кто лучше нее, уже отказались, у Совета нет особого выбора.
Архенбух Никто — лучший теневик. Приходится вглядываться, чтобы разглядеть его, а разглядев — надо постоянно напоминать себе, что вот он, стоит в двух шагах. Иначе мозг просто отсеивает это туманное пятно, отказываясь видеть в нем человека. Какой еще человек, где? Это просто обман зрения, здесь никого нет.
Вот Малдавия Пушистая — лучший биометаморф. Даже сейчас она с ног до головы покрыта мягким переливающимся мехом, а ее лицо больше похоже на кошачью морду. Многие подозревают в ней оборотня-леопарда — и очень может быть, что это правда. Однако спрашивать у самой Малдавии лучше не стоит — оборотничество в Серой Земле считается постыдным, добровольно в нем никто не сознается. О ее отце, покойном Бардене Звере, тоже ходили такие слухи — и он трижды дрался из-за этого на дуэли.