— Что ты имеешь в виду? — Начальник Магического Сыска жестом попросил Эрика, болтающегося прямо напротив его двери, сварить волшебнице кофе. — Так гениально или так ужасно?
— Второе. — Женщина постучала пальцами по столу и вздохнула. Как-то сразу маска милой девушки, обычно возникающая на ее лице рядом с Тацу, слетела с нее. Джейко давно заметил, что с ним Ския другая. Не потому, что лицемерила или что-то подобное, а просто относилась к нему куда трепетнее, чем ко всем остальным. С другими она могла быть циничной, как большинство медиков, и строгой, а ему доставались забота и нежность. Это подкупало и одновременно смущало мужчину. И вот сейчас перед ним сидел профессионал, опытный и умный. — Ты знаешь, что я многих пациентов в своем кабинете и на своем операционном столе видела. [20] И я знаю, где заканчиваются границы Жизни и наших возможностей, и где начинается Смерть и поле деятельности, — она хмыкнула, — Моранны, — подразумевая всех некромантов. — Иногда душа уходит к Последней Реке, но мы ее еще имеем возможность вернуть, даже порой при содействии темных. Но у всего есть свои границы…
Деншиоми замолчала. В эту паузу как раз попал Брокк, принесший кофе. Волшебница поблагодарила его кивком.
— Эрик, закрой дверь, когда будешь выходить, — спокойным тоном произнес Джейко. Никакой тайны не было, но Тацу уже надоело, что кабинет так часто на виду.
Никакой тайны не было, но Тацу уже надоело, что кабинет так часто на виду.
Брокк отчего-то вздрогнул, но послушно выполнил, что требовалось.
— Я тебя слушаю. — Глава Сыска тоже стал предельно собранным. — Я так понимаю, Кемли и Хакт в докладе сказали что-то, что за эти границы выходит.
— Это выходит за пределы разумного. И если все так, как я думаю, то тебе, да и многим другим, предстоит много работы.
— Даже так? Поподробнее, пожалуйста.
Ския еще ненадолго задумалась и начала рассказывать:
— Они представили на суд магической общественности весьма занятную идею. Я, правда, не поняла, зачем им это понадобилось. То есть не поняла, зачем это афишировать… Да-да, сейчас все объясню… Итак, я остановилась на том, что есть границы возможностей белых магов. Собственно, они и лежат там, где проходит черта между жизнью и смертью. Есть несколько мгновений, когда человек может принадлежать им обоим, но мы сейчас говорим не об этом. То, о чем рассказали Лея и Хакт, — это просто выше моего понимания. Они предложили, по сути, переселение душ в другие тела.
— Прости, не понял.
— Я тоже поначалу. Понимаешь, Джейко, современная медицина исходит из того, что личность человека уникальна, но если тело умирает, то она, или, если хочешь, душа уходит из этого мира. Я говорю именно о медицине, не беру аспект религии. Любые. Медицина и белая магия говорят о том, что вне тела личность в этом мире не существует. А вот Лея и Верон заявили, что, их словами, «душу можно сохранять в некоем носителе, пока не найдется новое тело».
— Что?! — Джейко вначале подумал, что он ослышался. — Прости, пожалуйста, но мне показалось, что ты сказала, что душу человека можно вытащить из тела и переместить в другое тело, сохранив на время в каком-то месте.
— Это не я сказала, это сказали Кемли и Хакт! — В голосе Скии даже послышался некоторый истеричный смех.
— Но… но… ладно, я запутался в словах и мыслях. Ты не могла бы рассказать поподробнее.
— Попробую. Насколько я поняла сей доклад, они рассматривали такую ситуацию. К примеру, умирает некий человек. То есть его тело или больное, или получило травмы, несовместимые с жизнью. Так вот они говорят, что, совершив ряд действий, можно поймать уходящую душу — а я напомню, что нечто подобное могут делать некроманты, но очень недолго, и вернуть ее могут в тело, только если оно пригодно для жизни, а так — только отпустить обратно в тот мир… Так вот поймать уходящую душу, поместить ее в некий материальный объект, а потом оный поместить в другое — другое! — тело, и это тело будет обладать разумом, памятью, характером и другими признаками личности того, чью душу якобы изъяли из первого тела.
— Двуликие боги! Я не верю в то, что слышу. Это же нереально!
— Джейко, это не просто нереально. Это… это аморально! И я не говорю о религии! Вот допустим, что кому-то удалось нечто подобное сделать, но второе-то тело должно быть живое! То есть чтобы спасти одного человека, нужно убить другого. Даже если второй уже рехнулся, если это просто тело без разума, даже если он преступник… Ты понимаешь, чем это грозит?! Это убийство! Ты помнишь, чем кончилась Война за чистоту крови?
Ския говорила о давних, но до сих пор памятных временах. Тогда в одном соседнем государстве объявили о том, что необходимо спасать нацию и бороться сначала с вредными привычками, потом с физически не особо активным образом жизни, потом началась пропаганда «чистых» браков.
То есть чтобы раса и нация не смешивались с другими. Что-то подобное по вполне понятным причинам практиковали оборотни. Но перевертыши только детей заводят от соклановцев, а живут с кем хотят, здесь же браки с другими расами вообще запретили. Потом кто-то из ученых заявил, что есть определенные гены и прочие особенности, которые отвечают за преступный склад характера. Идея получила распространение, и все дети стали проверяться на наличие этих генов. Если находили, то ребенка сначала пытались воспитывать определенным образом, а потом и вовсе решили, что надежнее убить.
Зачем тратить бешеные деньги на воспитание и содержание ребенка, если из него все равно ничего хорошего не вырастет? И начали убивать. Потом то же самое стали проделывать и с больными детьми. Дальше со всеми больными, любых возрастов. Серьезно больными. Причем тоже поначалу просто запретили размножаться, а потом и вовсе стали убивать. Затем дело коснулось стариков — нация должна быть молодой и здоровой. Больные, инвалиды и старые — это лишь ненужная обуза. Дальше больше — решили, что другие расы и нации не имеют права на существование, что только их раса — венец творения, а остальные лишь природу отравляют, живут на их землях и вообще ошибка природы. Которую надо исправить. Тогда пролились реки крови, прежде чем удалось их остановить. С фанатиками и теми, кому искусно задурили голову до полного признания какой-либо идеи, очень трудно воевать. Они не умеют себя щадить. На алтарь победы этой идеи кладется все.