Оба мужчины, не сговариваясь, синхронно вздохнули. Почему-то в последнее верилось легче всего. В некоторых делах оптимистом быть очень трудно.
Нани Рух сидел в ресторане, вкушая изысканные блюда и тратя на них весь свой вчерашний выигрыш. К нему подбежал мальчишка-посыльный и протянул конверт. Бумага была не из дешевых. Но более ничего на конверте не было. Никаких знаков. Блондин развернул листок и прочитал: «Сегодня они воскресят Алиеру». С трудом удержал невозмутимое выражение лица.
— Кто тебе дал это письмо?
— Ой! — Мальчишка побледнел. — Страшный такой дяденька! Кожа серая, с такими черными разводами! Черные длинные волосы с белыми полосками. А за спиной крылья! И кольцо как змея!!! Ооо! Потрясное!
— Понятно, — хмыкнул Нани, кинул посыльному монетку, подумав о том, что тот еще долго будет гордиться перед сверстниками, дрожа от ужаса и замирая от восхищения.
Однако теперь оставалось понять, зачем помощнику Эггерры сообщать ему сию новость. Неужели?..
Олло распечатала конверт. «Сегодня они воскресят Алиеру». «Алиеру! Значит, Лея все-таки… эрррки!!!» Смятая бумага полетела на пол.
«Сегодня они воскресят Алиеру». Рика, позевывая, смотрела на письмо. «Неужели у них правда это получится? И ежели так, то во что это мне выльется?»
— Сегодня они пойдут к Эггерре. Или встретятся с его помощником. Им нужны лазоревые кристаллы. И это будет нашими доказательствами. Смотрите в оба. Второго шанса у нас может и не быть.
— Мне страшно, Верон! — Белая волшебница схватилась за рукав мужчины. Тот посмотрел в ее безумные глаза. Тело женщины дрожало, а кровь и какая-то желтая жидкость в нескольких местах пропитали ее перчатки. Но лицо было по-прежнему красиво. Почти безупречно. Тонкое, нежное. Лицо жертвы. По нему так и хочется ударить. Особенно когда она, вот как сейчас, начинает дрожать каждой жилкой, кривить губы в попытках не разрыдаться и пытаться от него что-то требовать.
— Возьми себя в руки! — Хакт с трудом сдерживался. Они уже разместили все кристаллы, нарисовали все нужные схемы и рисунки. А донор с вытаращенными глазами смотрел на происходящее. Заманить этого сопляка ничего не стоило. Таких только пальцем помани. Удовольствия, деньги, да любая ложь сойдет. Этот, наверное, подумал, что его приглашают на интимную вечеринку для двоих. Но самое главное, что он пока здоров, не успел еще алкоголем, табаком и наркотиками испортить свое тело.
Но самое главное, что он пока здоров, не успел еще алкоголем, табаком и наркотиками испортить свое тело. Мордашка ничего. Алиере должна понравиться. Когда в глазах еще и ум появится, совсем будет хорошо. А пока пусть лежит и боится. На пользу пойдет, пусть хоть в последние минуты поймет, каким идиотом был. Сердце тоже еще молодое, выдержит. Глаза навыкате, трясется хуже Леи, но ему-то умирать, а эта истеричка просто передозу словила. Поэтому именно она и работает непосредственно с кристаллами. Верон сам их не касается, а то руки бы уже такие же были, не говоря уже о психике. А два безумных мага в одном деле — это явный перебор. Да и после работы с кристаллами Кемли его же и заставляет лечиться, сам пару приемов знает, а что эта дура не нашла себе никого, кто бы ее «чистил» после сеансов, непонятно. Может, как всегда, прикосновений боится? Как Олло ее лапает, так ничего, а как лекари… Не доверяет никому? А скорее просто нравится сознавать, что она мученица и страдалица. Профессиональная жертва, что тут скажешь? Впрочем, ее дело. Пусть развлекается как хочет. Пару лет еще протянет, а там он себе новую помощницу найдет. Может, даже с мозгами, хотя, когда они есть у баб, проблем не оберешься.
— Возьми себя в руки, я сказал!
Обычно крик или холод жесткого голоса ее хорошо приводят в чувство, тут же она еще больше задрожала. Пальцы на его рукаве и вовсе побелели, так она их сжала.
— Мне страшно! Страшно!
Тут уже Верон не выдержал. Размахнулся и вдарил по этому бледному лицу. Девушка покачнулась, но устояла. Рот раскрылся в беззвучном крике. Тогда Хакт ударил еще. На этот раз Лея упала. Хакт некоторое время постоял над ней, потом опустился на корточки рядом. Она не могла ничего произнести и только молча ловила ртом воздух. На щеке расползалось красное некрасивое пятно.
— Ну что, пришла в себя? — Верон взял ее за подбородок, покрутил из стороны в сторону эту словно кукольную голову и строго повторил: — Я спрашиваю, ты пришла в себя?
Лея затрясла головой и пропищала:
— Мне больно.
— Я запретил истерики, так?
— Но, Верон…
— Запретил? — оборвал он ее нытье.
— Запретил, — понурый ответ.
— А ты что сделала? Ослушалась. Вот и получила. Будешь еще мне истерики закатывать?
— Мне правда страшно. Вдруг у нас ничего не получится?
— Ты хочешь еще раз по роже получить?
— Нет, — почти писк.
— Тогда вставай и принимайся за дело.
Разговор был окончен. Лея с трудом, пошатываясь, поднялась. Она отлично знала, что у Хакта слово с делом не расходится. Верон уже вновь склонился над рисунками, выверяя точность линий. Кемли же перешла к условному кругу, который образовывали несколько добытых у Эггерры кристаллов. Из-за них некромант тоже злился. Он знал, что за них эллуй потребует именно с него. Хотя бы потому, что знает, как это бесит черного мага, как он всячески пытается избежать лишних встреч с полудемоном. Но Эггерре не откажешь.