— Наглец и нахал, это было ясно с самого начала. А вот что еще и дурак, я не ожидал. — Эллуй чуть наклонил голову. — Ты покусился на двоих моих людей, хотя знал, что я этого не желаю. Поэтому…
— «Поэтому» не будет, — вдруг резко посерьезневшим голосом отрубил Тацу. Глаза его сузились, и он вновь стал холоден и жесток. — Лэр Эггерра. — Мужчина достал из-под своего плаща несколько бумаг, — вот это постановление о вашем аресте. Вы обвиняетесь в распространении на территории, подлежащей юрисдикции Ойя, лазоревых кристаллов, захвате заложника Каде Мера, насильственном лишении разума подданного государства Кайран Лекто Мера и убийстве Алиеры Лакоста. Признаете ли вы себя виновным в этих преступлениях?
— Что?! — Эггерра даже расхохотался. Никогда во всей его многовековой жизни ему не было так смешно. Он смеялся, смеялся и никак не мог остановиться. — Ты понимаешь, что ты говоришь, глупец? — успокоился демон так же резко, как и расхохотался.
Голос стал злым и режущим, как лезвие шаманского ножа. Ему уже надоело нахальство этого мальчишки.
— Отлично. — Джейко спокойно переждал взрывы смеха, а теперь прямо смотрел в эти багровые глаза. — И поэтому с сожалением вынужден заметить, что вы не являетесь гражданином Эсквики. Просто не удосужились за столько лет оформить необходимые документы. А коли так, то я могу только передать материалы уголовного дела в посольство вашей родины. Что я и сделал. Чтобы предстать перед судом по вашим законам и в государстве, гражданином которого вы являетесь, вы должны покинуть Эсквику в течение трех дней. Вот постановление о вашей депортации. — Тацу показал эллую еще один документ.
Полудемон, похоже, не знал, смеяться ему вновь или начать убивать: чтобы ему, могущественнейшему даже среди своих сородичей эллую, заявили такое!!!
Так и не определившись, Эггерра просто чуть склонил голову набок и хмыкнул:
— И кто же меня будет депортировать? Ты, что ли?
— Отнюдь, — улыбнулся Джейко, понимая, что пришел самый главный момент. — Они.
Из воздуха за его плечами вдруг материализовались два полупризрачных демона, похожих как близнецы и одинаково страшных со своими мощными, покрытыми чешуйками крыльями и ухмылками во все несколько сотен клыков.
— Ну здравствуй, Эггерра, — разве что не пропел тот, что справа.
— Давно не виделись, братишка, — прокаркал второй, разминая больше похожие на пруты пальцы.
— Оказалось, что вы и на родине успели пошалить, лэр Эггерра, — улыбнулся Джейко. — Ваше правительство с радостью согласилось прислать своих стражей, чтобы помочь вам добраться до родных пенатов.
Это было правдой. Просто так из Ла-эллуи не уезжали. Эггерра немало там наворотил. Их правительство давно точило на него зубы. Но добраться до него в Эсквике не было никакой возможности, да и где он — им было неизвестно. Но эллуй со свойственным его расе пренебрежением отнесся к получению гражданства, что позволяло депортировать его, чтобы судить по законам той страны, к которой он принадлежал. И в то время как для суда Эсквики собранных доказательств явно не хватало, для эллуев это не имело принципиального значения: там Эггерру ждали старые грехи, а карали за них страшно.
— Тттаацццуу!!! — умудрился прошипеть даже звонкие звуки полудемон.
— Да, лэр Эггерра, все именно так. Только вот скажите, зачем вы убили Алиеру? Чем он вам-то не угодил?
И тут Эггерра рассмеялся вновь. Его ждала битва, возможно, смерть, поражение и страшная участь, но сейчас он смеялся, и на то были причины.
— Алиера был моим лучшим учеником. Самым лучшим. Даже не «шут», выше. Он прошел все, что остальные могли ему предложить, но они всего лишь люди, и их пороки и страсти сильны, но всего лишь людские пороки и страсти. А Алиера хотел большего. Ему было не понять, что чувствуют демоны, но он хотел узнать то, что узнают только раз в жизни, — смерть. Свою собственную смерть. Ему оставался последний экзамен, чтобы стать «шутом», и я сказал ему: «Удиви меня». — Было видно, что Эггерра до сих пор испытывает почти экстатическое наслаждение, вспоминая это. — И он назначил мне встречу. У него дома, в предрассветных сумерках. Держи, Тацу, поучись у настоящего мастера…
И к ногам Джейко полетел исписанный знакомым почерком листок.
На миг на него отвлеклись все трое, и именно этот момент использовал Эггерра, чтобы начать растворяться в сине-сером тумане.
На миг на него отвлеклись все трое, и именно этот момент использовал Эггерра, чтобы начать растворяться в сине-сером тумане. Крылатые эллуи рванулись следом, на ходу пропадая на этом уровне восприятия.
А Тацу опустился на корточки, чтобы подобрать листок и прочитать то, что долго еще не будет давать ему покоя.
«Ты можешь научить меня всему. И твои «шуты» дали мне чувствовать жизнь каждой частицей моей души, каждой клеточкой моего тела. И я пел об этом. Пел так, чтобы каждый почувствовал то, что испытал я. Но помнишь…
Танцуй под этот мой мотив, танцуй,
Так каждый пляшет с наслажденьем снова,
Последние мгновения воруй,
Когда до поцелуя смерти только слово.
И я плясал. Плясал с упоением и жаждой. Брал все, что ты мне давал. Пытался понять жизнь до самого ее дна, каждую ее сторону. И пел. Да, пел. Я пел это и вдруг понял, что, получив все возможные наслаждения и увидев почти все, я так и остался в рамках. Рамках, которые ставит жизнь. Не вышел за них. Не преступил. А значит, не испытал ничего действительно невероятного, не испытал главного. Не попробовал Смерти. Кто не умирал, тот и не жил.