От следующего противника его спасает вовремя подоспевшая Рика. Монстр подкрался сзади, и непривычный к таким боям Алиера его просто не заметил бы. Но Зарзе начеку. Лишь один миг он видит ее золотые глаза и ощеренные клыки. Сумасшедшая. И вот еще один враг повержен. И кровь снова кипит и жаждет продолжения.
И оно не заставляет себя ждать. Монстры все лезут и лезут. Иногда появляются прямо из-под земли, но это уже неважно. Лишь бы не все сразу. И лишь бы заряды в стеллах не кончались. Но об этом они давно позаботились.
В первый раз Алиера почувствовал, как сладко убивать.
Как восхитительно не сдерживать удар и не думать о последствиях.
Собственная сила поражала и куражила. И в первый раз в жизни он был настолько опасен и настолько жив.
И не было ничего слаще этого чувства. Как и того потрясающего ощущения, которое испытываешь, стоя на поле победы, с ног до головы залитый чужой и своей кровью, с дрожащими от перенапряжения мышцами и знаешь, что восхищение стоящей рядом женщины относится только к тебе. И вызвано оно не твоим голосом, внешностью или деньгами, а твоей сутью, твоей темной стороной, понятой и принятой с восторгом.
— Запомни это чувство, — шепчет она.
— Все-таки стоит поблагодарить двуликих богов за мое чутье, — вещал Логан по пути назад, мечтательно пялясь на звезды.
— Так понравилась? — усмехнулся Джейко, обдумывая прошедшую беседу.
— А как такая может не понравиться? — почти удивился капитан «бобров».
— Смотря кому, — пожал плечами Тацу.
— Не говори глупостей, — отмахнулся Логан. Потом немного встряхнулся и внимательно посмотрел на приятеля: — Ты же не думаешь, что она убийца? В смысле, что это она Алиеру того?
Начальник Магического Сыска вздохнул, вспоминая то, что было сказано уже после истории Рики.
— Ну так что, лэр Тацу, — усмехнулась Зарзе, уперев подбородок в переплетенные пальцы. Ее локти стояли на столе, а желтые глаза подначивающе смотрели на мага, — думаете, это я убила Алиеру?
Нет, Джейко так не думал, но исключать ничего не собирался. Процент вероятности был низок, но все случается.
— Возможно, — пожал он плечами. — К примеру, если он не захотел молчать о… убийстве не только монстров. Мало ли кто мог встретиться вам в ваших ночных прогулках. — Глава Сыска внимательно следил за реакцией девушки. Но если ей и было что скрывать, то виду она не показала. — Что скажете?
— А ничего, — ожидаемо хмыкнула она. — Вернее, могла бы сказать: мол, можете искать, все равно ничего не найдете, — но не буду… Хотя нет, — Рика подалась чуть вперед. — Скажу. Не люблю недомолвок. Поэтому слушайте, лэр Тацу. Я знаю, что вы обязаны проверять все версии, но я его не убивала. Да, мы с ним не были друзьями, но он стоил того, чтобы жить. Он был настоящим. Страстным, живым, полным чувств. Такие не должны умирать рано. Они чем дольше живут, тем лучше. Хотя… — она замолчала и даже нахмурилась. Мужчинам почудилась нотка боли в этих невозможных желтых глазах, — такие редко живут долго. Но я сама, по своей воле, не стала бы прерывать его жизнь.
Джейко оценил откровенность. Он почти верил ей.
— А если по приказу? — решил все же спросить.
— А никто мне не может приказать. Пока. — Последнее чувство она произнесла как-то по-особенному. — Никто. А обстоятельства — любые — можно преодолеть. Преодолеть без таких кардинальных решений.
— Даже Эггерра вам не указ? — Тацу невольно все больше уважал сидящую перед ним женщину.
— Даже он, — она гордо вскинула голову. — Эггерра силен. И может убить или лишить меня разума одним щелчком пальцев, но я не собираюсь жить в страхе перед его могуществом. А значит, он не может мною управлять. Смелость — это свобода. И смерти я не боюсь, лэр Тацу.
«А чего боишься?» — но этого он не спросил.
«А чего боишься?» — но этого он не спросил.
— Так чем же он тебя зацепил? — Чародей даже наклонился и понизил голос. И этот переход на «ты» не был случаен. И спрашивал он о том главном, что мог произнести лишь Эггерра И она это знала.
Женщина тоже наклонилась и, слегка ощерив клыки, произнесла:
— Он сказал мне, чего я на самом деле хочу.
— Как думаешь, что ей сказал Эггерра и чего она на самом деле хочет? — после некоторой паузы спросил Вэрл.
— Логан, не всем так повезло, как тебе. Некоторые всю жизнь ищут цель, то единственное, что им важнее всего прочего. У кого-то это семья, у кого-то успех. Я не знаю, что может хотеть такая женщина, как Рика Зарзе. Но думаю, это то, до чего она сама бы не додумалась, коль за это знание до сих пор общается со всей этой компанией «шутов».
— Тебе тоже показалось, что они ей не особо нравятся? Вернее, они ей не друзья?
— А что Эггерра дал остальным? Тоже сказал, чего они хотят?
— Да нет, не думаю.
— А что же тогда?
— Олло он вытащил буквально из нищеты. Она же не уехала с семьей обратно. Она осталась в Ойя и попыталась осуществить свою мечту — стать художницей. Но начинающих художников в Ойя, как грязи, а ее картины не гениальны, чтобы о ней сразу заговорили. Она талантлива, но нашла признание далеко не сразу. И жить ей пришлось долгие годы студенчества и после них в такой нищете, что страшно даже представить. Учеба, случайные заработки и долгие часы перед мольбертом. Кто жил в достатке, тому трудно представить, каково это — не знать, сможешь ли ты завтра купить себе еды, не вышвырнут ли тебя на улицу из-за неуплаты. Неведомо то отчаяние, когда готов на все что угодно — украсть, ограбить, избить, пойти на панель, лишь бы заработать хоть чуть-чуть денег, и только страх останавливает перед кражей или другим преступлением. А Олло пришлось через это пройти. Она мало рассказывала об этом, но все ясно и так. А Эггерра помог ей. Сначала деньгами, чтобы у нее появилось время творить, а не мотаться по городу в поисках, как заработать хоть медяк. А потом с раскруткой. Ей нужен был всего лишь маленький шанс и немного удачи. Эггерра стал тем и другим. И все пошло. Изменилось в лучшую сторону. И думаю, словом «благодарность» не выразить то чувство, которое она испытывает к нему. Даже считаю, что бы он ни сказал, ни попросил, она все сделает для него. Под кого угодно ляжет, кого угодно убьет, что надо соврет. Но не думаю, что Эггерра стал бы использовать ее таким образом. Не потому, что это бесчестно. А потому, что это слишком легко. И мне кажется, что Олло вызывает у него уважение. Ее талант, ее картины. Демоны, то есть эллуи, не способны к творчеству, и те, кто обладает талантом, настоящим, ярким, таким, какой есть у Олло, какой был у Алиеры, их завораживают. Они им интересны. Вернее, не они, а то, что является результатом их творчества. Они будто все время пытаются понять, как такое могло получиться, каким образом внутренние переживания и события вылились вот в это… Как-то так.