А он все никак не мог понять, где уже с ними встречался.
Осознание пришло внезапно. «Опера! Это было в той опере! «Мой демон»! Мой демон… демон».
Звуков было все больше, они становились все громче, но не оглушали, а словно заполняли собой пространство. И направляли. Джейко это понял. Он шел куда-то, куда они велели, и не было возможности и надобности свернуть в сторону. «Куда они меня ведут? Или к кому?»
Он вспомнил, как на сцене стоял тот, чье тело нашли под утро уже остывшим, но будто живым. Сейчас было такое же ощущение — будто талант, власть его голоса манили мага все вперед, к себе, куда-то все дальше и дальше. «Куда? Куда я иду?»
И Тацу уже не мог остановиться. Шаг становился все быстрее. Пространство будто начало подниматься. По крайней мере, ощущение было такое, словно идешь вверх. И откуда-то Джейко знал, что скоро этот подъем закончится и он наконец увидит то, к чему шел. Он еще больше ускорился и последние несколько шагов преодолел буквально прыжками.
Впереди вновь был этот серо-синий туман, но не только. На некотором расстоянии от него стояла человеческая фигура. Джейко недолго думая направился к ней и, уже подходя, узнал ее.
Это была Лея Кемли. Она стояла, завернувшись в абсолютно белый плащ, удерживаемый за края тонкими пальцами в таких же белых перчатках. Воспоминание о том, что, по рассказам Алисы, под ними скрывается, резануло сознание. Девушка же тем временем начала поворачиваться, а Тацу уже понял, что сейчас случится что-то страшное.
Маг Жизни, увидев его, скривилась, отчего ее красивое личико превратилось в какую-то отвратительную маску. Пальцы отпустили тем временем белую ткань, и Лея протянула к нему руки. Тонкая фигурка, открывшаяся его взгляду, тоже была облачена в этот же снежный цвет. А на кончиках перчаток начало рождаться какое-то колдовство. Джейко это отчетливо видел, но не понимал, что это может быть такое. Цвет у него был… лазоревый.
Лея же начала что-то беззвучно говорить, и то же колдовство этого уже страшного для Тацу цвета полилось из ее рта, глаз. Тонкими нитями оно кружилось вокруг магички, оплетало ее, но не приближалось. Однако все ширилось и ширилось. Волшебница раскинула руки в стороны. Плащ качнулся за ее плечами, будто крылья, а магия вздрогнула.
Джейко все ждал, когда она начнет нападать. Ничего другого он от этой странной полусумасшедшей чародейки не ждал, но она не торопилась. И постепенно складывалось впечатление, что не она колдует, а это волшебство берет ее в плен. Оно словно пожирало ее тело. Почему-то казалось, что внутри него уже нет ничего другого, кроме этого лазоревого цвета. Ни костей и тканей, ни разума, ни души.
Но она все еще стояла на своем месте, а Тацу надо, зачем-то надо было идти мимо нее.
И стоило ему приблизиться на некоторое расстояние, как с другой стороны от него появилась еще одна фигура. Только она была закутана в черное. И смеялась.
Верон Хакт хохотал, будто искренне наслаждался тем, что знал. И знал он явно что-то такое, что должно было привести Джейко Тацу к гибели.
И знал он явно что-то такое, что должно было привести Джейко Тацу к гибели.
Пространство около него будто темнело, наполняясь черными красками. Одновременно дышать становилось все труднее, а глаз уже было не оторвать от этого ухмыляющегося лица. Оно притягивало взгляд и будто подчиняло себе волю. И как-то становилось уже неважно все, во что до этого верил. Было лишь искушение. Искушение стать таким же, как стоящий перед ним мужчина. Плюющий на общество и человеческие чувства. Порочный и искренне довольный этим.
Пространство вокруг некроманта все темнело, пока наконец не превратилось в единый черный цвет. Он-то и стал скручиваться в жгуты, бьющие по воздуху, будто плетьми. Это колдовство расползалось все дальше, равно как и тьма, что окутывала фигуру чародея не-жизни. И это был не мрак Смерти, это было то, что собой представлял этот мужчина.
А идти надо было все дальше. По невидимой, но ощущаемой дорожке.
Олло Детануске стояла, гордо выпрямившись, и глядела на Джейко через плечо. У нее в руках были палитра и кисточка. А рисовала она прямо на этом сине-сером пространстве. Краски ложились на него изогнутыми лентоподобными линиями, которые, повисев немного в воздухе, начинали кружиться, двигаться, извиваться, как змеи, убегая куда-то в стороны и образуя какие-то совсем нереальные фигуры.
А женщина все рисовала и рисовала одной ей видимую картину. И иногда бросала на мага странные взгляды.
И музыка все кружилась и кружилась, дополняя царящее вокруг безумство.
Уже зная, что увидит, Тацу бросил взгляд в другую сторону, и узрел перед собой монстроподобную фигуру с яростными желто-золотыми глазами. Она почти кружилась на месте, а с ее когтей и клыков разлеталась во все стороны кровь. И он не был уверен, что она не принадлежит людям. А в яростном танце легко узнавались боевые приемы, что так любят оборотни.
«Кто следующий?»
Следующий был Нани Рух.
«А кто еще мог?»
Он стоял в расслабленной позе и тасовал карты, изредка поглядывая на мага.
А колода будто жила в его руках. Карты мелькали с такой скоростью, что невольно возникало подозрение в колдовстве или иллюзии, складывались в самые различные фигуры, с легкостью ложились па воздух и уже сами по нему перемещались. «Короли», «королевы», «кавалеры» вдруг оказывались открытыми и ухмылялись Тацу нарисованными ртами, а потом снова пропадали, прикрываясь одинаковыми рубашками. А Нани вновь собирал всю колоду в руки и вдруг подкидывал, карты взвивались вверх, будто вода в фонтане или плеть.