— Беллис?
Вздрогнув, она подняла глаза. Перед ней стояла Каррианна со слегка поджатыми — то ли недоуменно, то ли озабоченно — губами. Она была смертельно бледна, но говорила громко, как всегда.
Книга чуть не выпала у Беллис из рук, дыхание ее замедлилось. Не зная, что сказать, она постаралась прогнать испуг со своего лица, снова придать ему нормальное выражение. Каррианна взяла ее под руку и отвела в сторону.
— Беллис, — повторила она, и, хотя на ее лице играла хитрая улыбка, голос звучал по-доброму. — Пора нам познакомиться поближе. Ты уже завтракала?
Каррианна повлекла ее за собой по коридорам «Танцующей твари», потом наверх, по полузатопленным мосткам, на «Пинчермарн». «На меня это не похоже , — думала Беллис, следуя за Каррианной. — Чтобы я позволила кому-то себя тащить? Нет, это совсем на меня не похоже ». Но она пребывала в каком-то ступоре и поэтому сдалась, покорно поплетясь за Каррианной.
У выхода Беллис с удивлением осознала, что все еще держит в руке свой экземпляр «Свитков пустоши Глаз Дракона». Она вцепилась в книгу так, что пальцы побелели.
Сердце ее забилось сильнее, когда она поняла, что под защитой Каррианны может пройти мимо охранника, надежно спрятав книгу, может уйти из библиотеки с контрабандным товаром.
Но чем ближе она подходила к двери, тем меньше понимала свои мотивы, тем сильнее становились ее сомнения и страх быть пойманной. Наконец с неожиданным протяжным вздохом она положила свой труд в ячейку рядом со столом. Каррианна с непроницаемым лицом смотрела на нее. Оказавшись за дверью, на свету, Беллис оглянулась на оставленную книгу и почувствовала прилив каких-то щемящих чувств.
Она так и не поняла, что это было — торжество или поражение.
«Псайр» был крупнейшим кораблем Зубца часовой башни — большим пароходом давно устаревшей конструкции, переоснащенным под всевозможные мастерские и дешевое жилье. На задней палубе громоздились небольшие бетонные блоки — все в птичьем клее. Веревки с бельем были протянуты между окнами, высунувшись из которых люди и хепри общались между собой. Беллис спустилась по канатному трапу следом за Каррианной к морю, где царили запахи соли и влаги, а оттуда — на галеру, прилепившуюся к борту «Псайра».
Под палубой галеры размещался ресторан, битком набитый шумными посетителями, которых обслуживали официанты — люди, хепри и даже пара заржавелых конструктов. Беллис и Каррианна прошли по узкому проходу между двумя рядами столов, на которых стояли миски с кашей, тарелки с хлебом, салатом, сыром.
Каррианна сделала заказ, потом повернулась к Беллис с искренней озабоченностью на лице.
— Ну, — сказала она, — так что с тобой такое?
Беллис подняла на нее глаза, и на протяжении невыносимо долгого мгновения ей казалось, что она сейчас расплачется. Это ощущение быстро прошло, и она взяла себя в руки. Беллис отвернулась от Каррианны, скользнула взглядом по другим посетителям — людям, хепри, кактам. Через два столика от нее сидели два ллоргисса: их тройные тела, казалось, были обращены сразу во все стороны.
Беллис отвернулась от Каррианны, скользнула взглядом по другим посетителям — людям, хепри, кактам. Через два столика от нее сидели два ллоргисса: их тройные тела, казалось, были обращены сразу во все стороны. Сзади расположилось какое-то поблескивающее земноводное из квартала Баск — Беллис понятия не имела, к какому роду оно принадлежит.
Она чувствовала, слышала, как снаружи по ресторану хлещут волны, чувствовала, как он движется.
— Я прекрасно понимаю, что у тебя на душе, — сказала Каррианна. — Я ведь тоже из насильно завербованных. Беллис внимательно взглянула на нее.
— Когда?
— Почти двадцать лет назад, — ответила Каррианна, глядя в окно на гавань Базилио и трудолюбивые буксиры, продолжающие тащить город. Затем медленно, с расстановкой произнесла что-то на языке, показавшемся Беллис знакомым. Ее аналитический мозг лингвиста начал работу, классифицируя отрывистые фрикативные звуки, но Каррианна опередила ее. — Так у меня на родине говорили тем, кто чувствовал себя несчастным. Что-то избитое, глупое, вроде как «Могло быть и хуже». Буквально это значит: «У тебя остались твои глаза, и очки целы». — Она наклонилась и улыбнулась. — Но если это тебя не утешит, я не обижусь. Я куда как дальше от моего первого дома, чем ты, кробюзонка. Больше чем на две тысячи миль. Я с пролива Огненная вода.
Она рассмеялась, увидев приподнятые брови и недоуменный взгляд Беллис.
— С острова Гешен, где правит ведьмократия. — Она положила в рот кусочек карликового армадского цыпленка. — Эта ведьмократия больше известна под названием Шуд-зар-Мирион-зар-Кони. — Каррианна насмешливо-таинственно махнула рукой. — Город Ратджинн, Рой Черной Печали и так далее. Я знаю, что вы в Нью-Кробюзоне думаете обо всем этом. Но все, что вы думаете, ерунда.
— Тебя захватили? — спросила Беллис.
— Меня захватывали дважды, — сказала Каррианна. — Я была похищена, потом похищена еще раз. Мы шли на нашем траулере в Кохнид, что в Гнурр-Кетте. Долгое, нелегкое путешествие. Мне было семнадцать. Мне достался выигрыш в лотерею — я стала ростральным украшением и наложницей. Целыми днями я оставалась привязанной к бушприту и разбрасывала перед кораблем лепестки орхидеи, а ночи проводила, гадая мужчинам по картам и лежа в их постелях. Ночами была скука смертная, но днем мне нравилось. Я раскачивалась там, пела, спала, смотрела на море… Но нас захватил военный корабль из Дрир-Самхера. Самхерийцы были недовольны, что мы ведем торговлю с Кохнидом. У них была монополия… Она еще сохранилась? — вдруг спросила она, но Беллис в ответ могла только неуверенно покачать головой — не знаю, мол . — Так вот, вместо меня они привязали к бушприту нашего капитана и затопили корабль. Большинство мужчин и женщин пересадили на спасательные лодки, дали кое-какие припасы и показали, где берег. До него было далеко, и не думаю, что они добрались… Некоторых из нас взяли на борт. Обращались с нами, в общем-то, неплохо, если не считать наручников и грубых слов. Я изводила себя глупым вопросом: что собираются делать со мной, но тут случился второй захват. Кварталу Сухая осень понадобились корабли, и они послали в рейд своих пиратов. Тогда Армада располагалась гораздо южнее, и корабли Дрир-Самхера были идеальной жертвой.