В помещении воцарилось испуганное молчание; все головы повернулись — на пороге стоял Бруколак.
Он тяжело дышал в дверях; из широко раскрытого рта торчали страшные зубы. Бруколак попробовал воздух своим змеиным языком и обвел собравшихся желтоватыми глазами, потом махнул рукой, отделяя всех от Любовников.
— Уходите, — прошептал он.
Исход занял всего несколько секунд, и Бруколак остался с Любовниками наедине.
Они смотрели на вампира без страха, но настороженно, а он шел к ним.
— Эта история заканчивается сейчас, — прошептал он. Любовники, не произнеся ни слова, медленно разошлись, и теперь перед вампиром было две цели. Оба молча вытащили пистолеты. Бруколак встал так, чтобы ни один из них не смог пройти к двери.
— Я не хочу править, — сказал он, и в его голосе была слышна искренняя нотка отчаяния, — но эта история заканчивается сейчас. Это не план, это какое-то идиотское безумие. Я не позволю вам уничтожить город.
Он оскалился и присел, чтобы прыгнуть. Любовники подняли оружие, зная, что от него не будет никакого толку. Они мельком взглянули друг на друга, но тут же снова повернулись к Бруколаку, готовому атаковать.
— Отойди в сторону!
Это был Утер Доул. Он появился в дверях. Меч цвета кости сверкал в его руке.
Бруколак не повернулся, не отвел взгляда от Любовников.
— Я знаю о тебе кое-что, Утер, — сказал он. — Одно теперь точно знаю. Армада — твой дом, и этот дом нужен тебе И я знаю, как бы ты там ни врал, говоря о преданности — на секунду его голос стал резким, — единственное, чего ты не предашь, это город. Но ты знаешь: они его уничтожат.
Но ты знаешь: они его уничтожат.
Он замолчал, словно в ожидании ответа.
— Сдавайся. — Больше Доул ничего не сказал.
— Если этот сраный Шрам и в самом деле существует — прошептал Бруколак, все еще не поворачиваясь, — и если они доберутся туда, а мы каким-нибудь чудом доживем до этого дня, тогда они уничтожат нас. Мы не какой-нибудь экспедиционный отряд и не поисковая партия . Это город, Утер. Мы живем, мы покупаем и продаем, мы крадем, мы торгуем. Мы — порт . Мы не ищем приключений . — Он повернулся к Утеру Доулу и язвительно посмотрел на него. — Ты это знаешь. Поэтому-то ты и прибыл сюда, будь я проклят, Утер. Потому что устал от приключений … Давай разумно порассуждаем… Нам ни к чему этот долбаный зверь. Нам не нужно тащиться на край света — никогда не требовалось. Не в том дело, что какой-то хер сто лет назад создал эти цепи. Дело в том, что они не использовались . И если мы останемся в живых, то, пока мы пристегнуты к этому треклятому аванку, эта парочка затеет еще какое-нибудь путешествие, а потом еще, пока не погубит всех. Это не наша логика, Доул, Армада живет по другим правилам. Не для этого мы пришли сюда. Я не позволю им завершить начатое.
— Бруколак, — сказал Доул, — это будешь решать не ты.
Глаза вампира медленно расширились, на лице проступили резкие морщины.
— Боги!.. Ты же знаешь, что я прав, Утер, ведь знаешь? Я же вижу по тебе. Так что же ты делаешь? — прошипел он. — Что ты задумал?
— Немертвый, — тихо сказал Доул. — Тебе придется отойти.
— Ты так думаешь, живец Доул? — прошептал Бруколак. Голос его осип от едва сдерживаемого гнева. С его торчащих зубов стекали вязкие струйки слюны. Он сжал кулаки, раздался хруст костей. — Ты так думаешь? Ты превосходный солдат, живец Доул. Я видел, как ты сражаешься. Я и сам сражался бок о бок с тобой … Но мне больше трехсот лет, Доул. Ты убил двоих-троих моих помощников и уже решил, что можешь справиться и со мной ? Я убийством проложил себе тропу в этот город, когда тебя еще и на свете не было. Я завоевал мой квартал огнем и мечом. Я пролил столько крови, что ни один живец и не видел… Я Бруколак, и твой меч не спасет тебя. Неужели ты в самом деле думаешь, что можешь совладать со мной !
Коридоры «Гранд-Оста» были совершенно пусты. Беллис петляла по этим проходам, потом по лестнице бросилась к тюрьме — ее шаги возвращались к ней эхом.
Даже помещение перед камерой Фенека было пустым — охранники, как и все другие, были призваны на защиту Саргановых вод. Беллис внезапно поняла, что в этом и состояли условия сделки. Условия договора. Пустые коридоры — вот что обеспечил Бруколак для пришельцев.
У камеры Фенека оставались только два мага, но они были мертвы. Беллис, приблизившись к телам, увидела, что кровь все еще сочится по полу. Мужчина пытался прибегнуть к магии, и из его пальцев, сведенных предсмертной судорогой, исходили и затем рассеивались энергетические дуги. Женщина рядом с ним была рассечена надвое.
Беллис от страха, подступавшего к горлу тошнотой, стала двигаться неуклюже. Она помедлила перед входом в камеру, стоя в луже крови, рука ее замерла на полпути к двери. Она боролась с собой, не зная, что делать дальше.
«Брось ее здесь — и все дела , — говорила какая-то ее часть — Оставь у двери и беги, уноси отсюда ноги ». И в эту секунду она услышала крик изнутри, жуткий вопль, исполненный ужаса и отчаяния. Беллис откликнулась на него, вскрикнув в испуге, потом толкнула дверь и вошла внутрь.
— Вот она! — воскликнула Беллис, сдергивая тряпку с гаденькой статуэтки и протягивая ее, как подношение.
— Прекратите! Вот она — у меня. Хватит! Забирайте ее и уходите!
В дальнем конце комнаты, отделенной от нее решеткой, она увидела Сайласа Фенека, который отползал назад, снова испуская вопли и пытаясь забраться в угол камеры. Он даже не посмотрел на нее. Он перебирал ногами и руками, как ребенок, застыв в ужасе, вперившись в то, что явилось к нему.