— Разумеется.
И тут во второй раз заговорил более молодой член трибунала. Глаза его были полузакрыты:
— И ты считаешь это нормальной реакцией человека? То, что ему наплевать на диалектику и законы развития истории?
— Не знаю. Просто я ему поверила, вот и все.
— Это не важно, — сказал Карден. — Скажи, а он вообще?то был весельчаком? Довольным жизнью и прочее?
— Нет. Он редко смеялся.
— Но узнав, что ты член партии, он рассмеялся. Как ты думаешь, почему?
— Думаю, он презирает коммунистов.
— Презирает или ненавидит? — уточнил Карден.
— Не знаю, — жалобно ответила Лиз.
— А вообще, он способен был сильно чувствовать — любить? Ненавидеть?
— Нет, пожалуй, нет.
— Но он ударил бакалейщика. Почему же он так поступил?
Лиз вдруг перестала доверять Кардену, его ласковому голосу и лицу доброго волшебника.
— Не знаю.
— Но ты задумывалась над этим?
— Да.
— Ну, и к каким же выводам ты пришла?
— Ни к каким, — равнодушно сказала Лиз.
Карден поглядел на нее задумчиво и чуть разочарованно, так, словно она не выучила заданного урока.
— А знала ли ты, — задал он, вероятно, один из самых существенных вопросов, — что он собирается избить бакалейщика?
— Нет, — ответила Лиз, пожалуй чересчур поспешно, отчего после некоторой паузы улыбка на лице Кардена сменилась выражением явной озадаченности.
— Когда ты в последний раз видела Лимаса? — спросил он наконец. — Я имею в виду до сегодняшнего дня.
— Я не видела его с тех пор, как он попал в тюрьму.
— Ну, а когда же ты видела его в последний раз? — Голос Кардена был мягок, но настойчив.
Лиз было жутко стоять спиной к залу, ей хотелось обернуться, посмотреть на Лимаса, увидеть выражение его лица, найти в нем какую?нибудь подсказку. Ей стало страшно и за себя: все эти вопросы базировались на каких?то подозрениях и обвинениях, о которых она не имела ни малейшего представления. Они, конечно, понимают, что ей хочется помочь Алеку, понимают, что она боится. Но кто поможет ей? Почему никто не хочет помочь ей?
— Элизабет, когда ты в последний раз встречалась с Алеком Лимасом?
Опять этот голос! Как она ненавидела этот ласковый, бархатный голос!
— Вечером, перед тем как это случилось. Накануне его драки с бакалейщиком.
— Драки? Это была не драка, Элизабет. Бакалейщик не дал Лимасу сдачи, у него просто не было такой возможности. На редкость неспортивный прием! — засмеялся Карден, и было особенно страшно оттого, что никто в зале не подхватил его смеха. — Скажи, где вы встречались в последний раз?
— У него на квартире. Он тогда болел, не ходил на работу. Он лежал в постели, а я приходила и готовила ему еду.
— И покупала продукты?
— Да.
— Как это мило с твоей стороны. Должно быть, пришлось выложить кучу денег? — участливо спросил Карден. — Ты в состоянии была содержать его?
— Я вовсе не содержала его. Он давал мне деньги. Он…
— Ах, вот как? — резко сказал Карден. — Значит, у него были деньги?
«О Господи, — подумала Лиз, — Господи, что я наделала».
— Немного, — быстро сказала она, — совсем немного. Фунт?другой, не больше. Нет, больше у него не было. Он даже не мог оплатить счета — за электричество, за квартиру. Все это оплатили потом, когда он исчез. Оплатил его друг, а не он сам. За все заплатил его друг.
— Ну конечно, — сказал очень мягко Карден, — за все заплатил его друг. Специально пришел и заплатил по счетам. Старинный друг, из тех, верно, с кем он дружил до переезда в Бэйсуотер. А вы, Элизабет, когда?нибудь видели этого друга?
Лиз покачала головой.
— Понятно. А какие еще счета оплатил этот друг, не знаешь?
— Нет.., не знаю.
— А почему ты запнулась?
— Говорю вам, не знаю, — сердито сказала Лиз.
— Но ты запнулась, — пояснил Карден. — По?моему, ты что?то хотела сказать, но потом передумала.
— Нет.
— Лимас когда?нибудь рассказывал тебе об этом друге? У которого много денег и который знает его адрес?
— Он вообще никогда не упоминал ни о каких друзьях. Я думала, что у него нет друзей.
— Понятно.
В зале установилась зловещая тишина, особенно зловещая для самой Лиз, потому что она, подобно слепому ребенку, была как бы отрезана от окружающего мира; они могли оценить ее ответы по какой?то лишь им одним известной мерке, а страшная тишина никак не давала ей понять, что именно они выяснили.
— Сколько ты зарабатываешь, Элизабет?
— Шесть фунтов в неделю.
— У тебя есть сбережения?
— Немного. Несколько фунтов.
— А сколько ты платишь за квартиру?
— Пятьдесят шиллингов в неделю.
— Довольно солидно, не так ли? А ты аккуратно платишь за квартиру?
Она беспомощно покачала головой.
— А почему? — продолжал Карден. — Не хватает денег?
— Я получила договор об аренде, — прошептала она. — Кто?то оплатил аренду и прислал мне договор.
— Кто же?
— Не знаю. — Слезы катились у нее по лицу.
— Слезы катились у нее по лицу. — Не знаю… Пожалуйста, не спрашивайте меня больше. Я не знаю, кто это был… Шесть недель назад мне прислали договор из банка в Сити.., какой?то благотворительный фонд.., тысячу фунтов… Клянусь, я не знаю, кто это сделал… Взнос из благотворительного общества, сказали мне. Вам же все известно.., скажите мне, кто…
Закрыв лицо руками, она заплакала, стоя спиной к залу и сотрясаясь от рыданий. Никто не шелохнулся. Наконец она опустила руки, но продолжала глядеть вниз.