Шпион, пришедший с холода

— Вместе с Фидлером?

— Да.

— И каков он?

Петерс помедлил.

— Для еврея совсем недурен.

В этот момент Лимас обернулся на шум и увидев в проеме двери Фидлера. В одной руке он держал бутылку виски, в другой — стаканы и минералку. Рост примерно метр семьдесят. Темно?синий костюм с длинным не по фигуре однобортным пиджаком. Вид довольно холеный, глаза карие и блестящие. Смотрел Фидлер не на них, а на охранника у двери.

— Ступай прочь, — приказал он. В его немецком сквозил легкий саксонский выговор. — Ступай прочь и скажи напарнику, чтобы принес нам поесть.

— Я уже говорил ему, — вмешался Петерс. — Им уже было сказано. Но они и пальцем не шевельнули.

— Много о себе мнят, — сухо сказал Фидлер, переходя на английский. — Они полагают, что мы должны держать для этого прислугу.

Фидлер провел годы войны в Канаде. Лимас вспомнил об этом, услышав его английский. Родители Фидлера были евреи?эмигранты из Германии, убежденные марксисты, и в сорок шестом они вернулись на родину, исполненные решимости принять участие в построении сталинской Германии, чего бы им это ни стоило.

— Здравствуйте, — сказал он вскользь Лимасу. — Рад видеть вас.

— Здравствуйте, Фидлер.

— Вот и кончилось ваше странствие.

— Что вы имеете в виду, черт побери? — вскинулся Лимас.

— Прямо противоположное тому, что говорил вам Петерс. Никуда дальше вы не поедете. К сожалению, — с усмешкой добавил он.

Лимас резко обернулся к Петерсу.

— Это правда? — Голос его задрожал от ярости. — Это правда? Ну, выкладывайте!

Петерс кивнул.

— Да, правда. Я всего лишь посредник. Нам пришлось поступить так. Уж извините.

— Но почему же?

— Force majeure, — вмешался Фидлер. — Ваше первоначальное дознание происходило на Западе, а там только посольства в состоянии обеспечить связь такого рода, какая нужна нам. Но у ГДР нет посольств в странах Запада. Пока еще нет. Поэтому в посольствах наших союзников соответствующие отделы предоставляют нам средства связи и тому подобное — все, в чем нам до поры отказано.

— Сукин ты сын, — прошипел Лимас, — паршивый сукин сын! Ты знал, что я ни за что не отдамся в руки вашей поганой контрразведки, поэтому меня и обманули, так? Поэтому вы и обратились к русским?

— Мы воспользовались помощью советского посольства в Германии. А что нам оставалось делать? Но это была наша операция. И мы поступили вполне разумно. Кто же знал, что ваши любезные англичане так быстро по вас затоскуют?

— Кто знал? Когда вы сами натравили их на меня? Разве не так, Фидлер? Недурно подстроено!

«Постоянно давайте им понять, что не любите их, — говорил Контролер. — Тогда они вдвойне будут ценить то, что услышат от вас».

— Смехотворное предположение, — сухо сказал Фидлер и, поглядев на Петерса, добавил что?то по?русски.

Тот кивнул и поднялся.

— Прощайте, — сказал он Лимасу. — И удачи вам! — Устало улыбнувшись, он кивнул Фидлеру и пошел к двери. Уже взявшись за ручку, обернулся и повторил:

— Удачи вам.

Казалось, он ждет каких?то прощальных слов от Лимаса, но тот словно не слышал его. Смертельно побледнев, он опустил руки вдоль тела, но при этом выставил большие пальцы вперед, будто готовясь к драке. Петерс застыл у двери.

— Мне следовало помнить, — начал Лимас со странной смесью истерики и гнева, — следовало бы знать, что у тебя, Фидлер, никогда не хватит смелости выгребать дерьмо собственными руками.

Это ведь так типично для вашей ублюдочной полустраны и для вашей ублюдочной разведки — дерьмо за вами выгребает добрый дядюшка. Да и какая вы страна, какое у вас, к черту, правительство — третьесортная диктатура политических неврастеников. Ублюдок, садист! — указывая пальцем на Фидлера, заорал Лимас. — Я тебя знаю, это на тебя похоже! Ты ведь всю войну проторчал в Канаде? Неплохое местечко, чтобы спокойно отсидеться. Держу пари, что ты прятал голову к мамочке под юбку, как только над вами пролетал самолет. Ну, и кем ты стал теперь? Вонючая шестерка на подхвате у Мундта! Да еще двадцать две русские дивизии, чтобы вы не дергались. Ладно, мне жаль тебя, Фидлер, проснешься однажды утром — а русские ушли. Тут уж с тобой разделаются — не спасет тебя ни мамочка, ни добрый русский дядюшка. И поделом тебе!

Фидлер пожал плечами.

— Знаете, Лимас, вам лучше рассматривать это как визит к зубному врачу. Чем быстрей все будет сделано, тем скорее вы отправитесь домой. Поешьте и ложитесь спать.

— Вы прекрасно знаете, что мне нельзя домой. Вы сами об этом позаботились. Растрезвонили обо мне по всей Англии — вы, вы оба. Вы прекрасно знаете, что если бы это зависело от меня, я никогда бы сюда не приехал.

Фидлер опустил глаза. У него были тонкие, длинные пальцы.

— Едва ли стоит сейчас заниматься философствованием, — сказал он. — По?моему, вам пока не на что жаловаться. Наша работа — и ваша, и моя — строится на принципах теории, гласящей, что общее куда важнее индивидуального. Вот почему для коммунистов секретная служба — это орудие в борьбе, и вот почему разведка в вашей стране так старательно прикрывается pudeur anglaise. Эксплуатацию отдельного человека можно оправдать только интересами коллектива, не так ли? Ваше негодование кажется несколько смешным. Мы здесь не для того, чтобы препираться о моральном кодексе добропорядочного англичанина. Кстати говоря, — добавил он вкрадчиво, — ваше собственное поведение, если взглянуть на него с пуританской точки зрения, тоже не отличалось особой безупречностью.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72