Розмари вопросительно посмотрела на Ги.
— А ты не считаешь, что он… такой же, как и его отец?
— Какой? — Ги улыбнулся. — Колдун? Почитатель дьявола?
Она кивнула.
— Ро, ты что, шутишь? Неужели ты правда… — Он засмеялся и вернул ей книгу. — Ах, Ро, милая!
— Это же целая религия, — объяснила она.
— Религия, которую… просто оттеснили.
— Ну хорошо, но не в наши же дни!
— А его отец был своего рода великомучеником этой религии, — продолжала Розмари. — Ты знаешь, где умер Адриан Маркато? В конюшне. На Корфу. Потому что его не пустили в гостиницу. Это правда. «В человеческом жилище вам места нет» — вот что ответил ему хозяин. Поэтому он так и умер в конюшне. А сын был тогда вместе с ним. Ты думаешь. Роман оставит эту религию после такого?
— Дорогая, но сейчас же 1966 год!
— Эта книга написана в 1933 году — тогда в Европе очень активно проводились их собрания, или как они там еще называются — конгрегации. И не только в Европе, но и в Северной и Южной Америке, в Австралии. Ты думаешь, все они умерли за прошедшие тридцать три года? Наверняка у них и здесь свое общество — у Минни и Романа вместе с Лаурой-Луизой, Фаунтэнами, Гилморами и Визами; все эти их вечеринки с флейтой и молитвенным пением — это их шабаш или как там еще!
— Дорогая, — попытался успокоить ее Ги. — Не волнуйся так…
— Почитай, что они делают, — чуть не плача сказала Розмари, протягивая ему книгу и тыча пальцем в страницу. — Они используют в своих ритуалах кровь, потому что кровь обладает силой. А самая могущественная — это кровь младенца, которого еще не успели окрестить, и они используют не только его кровь, но и тело тоже!
— Ну ради Бога, Розмари!
— А почему, ты думаешь, они к нам так по-дружески относятся?
— Потому что они добрые люди. Ты что, считаешь, что они маньяки?
— Да! Да, маньяки, которые убеждены, что обладают магической силой, которые уверены в том, что они настоящие колдуны, которые практикуют всяческие колдовские номера и ритуалы, потому что они — больные и сумасшедшие люди!
— Милая…
— Те черные свечи, которые принесла нам Минни, — они были с черной мессы! Вот как Хатч раскусил их! А в гостиной у них ничего нет — это для того, чтобы было где проводить их бесовские сборища!
— Милая, — начал Ги. — Они старые, и у них своя компания стариков, а доктор Шанд просто заводит магнитофон. Черные свечи можно купить в любом магазине, и красные тоже, и синие, и зеленые. А в гостиной у них пусто, потому что какой из Минни декоратор! Допустим, отец у Романа действительно был чокнутый, хорошо; но это еще не основание считать, что и сам Роман тоже ненормальный.
— Они к нам больше и ногой не ступят, — безапелляционно заявила Розмари. — Ни один из них: ни Лаура-Луиза, ни прочие их друзья. И они не подойдут к моему ребенку ближе, чем на пятьдесят футов. — Но ведь то, что Роман поменял имя, только лишний раз доказывает, что он совсем не такой, как его отец. Если бы он гордился своим отцом, то оставил бы его фамилию.
— Он и оставил ее. Просто поменял буквы местами, но не менял фамилию. Зато теперь его пустят в любую гостиницу. — Она прошла мимо Ги к набору «скрэббл». — В общем, как хочешь, но я их здесь больше не приму. А как только ребенок слегка подрастет, мы отсюда уедем. Я не хочу даже жить рядом с ними. Хатч был прав — не надо нам было вообще сюда переезжать. — Она посмотрела в окно, нервно дрожа и крепко сжимая обеими руками книгу.
Ги осторожно взглянул на нее.
— А как же доктор Сапирштейн? Он тоже входит в их общество?
Розмари повернулась.
— В конце концов, — продолжал он, — среди врачей очень часто встречаются маньяки. Он, наверное, тоже Me исключение и любит ездить на метле, когда нужно навестить на дому пациента.
Но Розмари не засмеялась и снова отвернулась к окну.
Но Розмари не засмеялась и снова отвернулась к окну.
— Нет, я не думаю, что он с ними. Он… слишком интеллигентный для этого.
— И к тому же еврей. — Ги рассмеялся. — Ну хорошо, что ты хоть кого-то исключила из этой гнусной компании. А теперь давай поговорим об охоте на ведьм.
— Я не говорю, что они настоящие ведьмы, — возразила Розмари. — У них нет подлинной силы. Но они верят в то, что она есть, даже если другие будут над ними смеяться; это похоже на то, как мои родители считают, что Бог слышит их молитвы и что гостия — это тело Христово. А Минни и Роман верят в свою религию и практикуют свои дьявольские ритуалы; я это знаю и поэтому не могу рисковать безопасностью нашего ребенка.
— Никуда мы отсюда переезжать, не будем, — перебил ее Ги.
— Будем, — ответила Розмари, решительно поворачиваясь к нему.
Он опять взял свою новую рубашку.
— Об этом мы поговорим с тобой позже, — отрезал Ги.
— Как ты не понимаешь, что этот Роман тебе просто наврал! Его отец никогда не был продюсером. Он вообще никакого отношения к театру не имел.
— Ну хорошо; значит, он любит приврать. А кто — нет? — проворчал Ги и пошел в спальню.
Розмари села рядом с коробкой «скрэббл». Она раскола книгу и начала читать последнюю главу «Колдовство и сатанизм».
Ги вошел к ней уже без рубашки.
— Мне кажется, тебе больше не следует сегодня читать.
— Мне осталась только одна последняя глава.