— А как он поживает?
— Прекрасно.
— А дети?
— Ну, как обычно — синяки и царапины, а в остальном все нормально, Да, кстати, у меня скоро будет еще один.
— А я и не знала. Как здорово! А когда?
«У нас тоже скоро будет», — подумала Розмари.
— В конце марта. А как твой муж, Розмари?
— Все хорошо. Он получил большую роль в спектакле и скоро начнет репетировать.
— Послушай, а ты видела Папу? — спросила вдруг Маргарита. — Наверное, у вас там все с ума сходят?
— Это уж точно… Я его смотрела по телевизору. В Омахе ведь тоже показывают?
— Как, ты даже не пошла на него посмотреть?
— Нет.
В Омахе ведь тоже показывают?
— Как, ты даже не пошла на него посмотреть?
— Нет.
— Правда?
— Правда.
— Боже мой! Да ты знаешь, что отец с матерью хотели даже лететь в Нью-Йорк, чтобы увидеть его, и не смогли только из-за этой проклятой забастовки. Но некоторым все-таки удалось: Донованы уехали, Дот и Сэнди Валлингфорд… А ты там живешь, и не пошла на него посмотреть?
— Религия для меня теперь значит намного меньше, чем раньше.
— Я так и знала, — горько вздохнула Маргарита. — Это было неизбежно.
И Розмари поняла, что про себя Маргарита сейчас думает: «Ты ведь вышла замуж за протестанта».
— Спасибо, что позвонила, — попыталась закончить разговор Розмари. — Но тебе не стоит за меня волноваться. Я еще никогда не чувствовала себя такой здоровой и счастливой.
— Но это было очень сильное чувство, — ответила Маргарита. — С той самой минуты, как я сегодня проснулась. Ведь я привыкла о вас, малышах, заботиться…
— Ну спасибо. Передавай всем привет и скажи Брайану, чтобы ответил на мое письмо.
— Обязательно. Розмари…
— Да?
— Меня это чувство все-таки не покидает. Побудь сегодня вечером дома, ладно?
— Мы как раз и собирались это сделать, — заверила Розмари, поглядывая на стол, который был уже наполовину накрыт.
— Ну и хорошо. Береги себя.
— Ладно. И ты тоже, Маргарита.
— Обязательно. До свидания.
— Пока.
Розмари снова занялась сервировкой стола и вдруг почувствовала приступ ностальгии. Ей вспомнилась и Маргарита, и другие родственники, и Омаха, и безвозвратно ушедшее прошлое.
Когда стол был накрыт, Розмари приняла ванну, напудрилась, надушилась, подкрасила глаза и губы, сделала прическу и надела красную пижаму, которую ей подарил Ги на прошлое Рождество.
Он пришел домой сравнительно поздно, уже после шести вечера.
— М-м-м! — сладко промычал Ги, целуя ее. — Ты так аппетитно выглядишь. — Вдруг он нахмурился. — Вот черт!
— В чем дело?
— Я совсем забыл про пирог. Ги просил ее не готовить десерт, он хотел принести домой свой любимый тыквенный пирог. — Я готов себя расстрелять. Я прошел мимо двух магазинов, но так и не вспомнил про пирог; ладно бы мимо одного, а то — двух!
— Все в порядке, — успокоила его Розмари. — Будем есть фрукты и сыр. Это самый лучший десерт.
— Неправда, тыквенный пирог лучше.
Ги пошел мыть руки, а она поставила в духовку фаршированную рыбу и заправила салат. Через несколько минут Ги появился в дверях кухни, застегивая воротничок синей велюровой рубашки. Он улыбался и был слегка заведен, как в первую брачную ночь. Розмари нравилось видеть его таким.
— Твой друг Папа Римский сегодня весь транспорт остановил, — сообщил он. — Никуда не проехать.
— Ты его видел по телевизору? Просто потрясающе!
— Чуть-чуть посмотрел у Аллана. Стаканы в морозилке?
— Да. Он выступил с прекрасной речью в ООН. Против войны.
— Чепуха. А напитки мне нравятся.
Они пили в гостиной джин и закусывали грибами. Ги положил в камин скомканную газету и несколько лучин, а потом еще два брикета кеннелевого угля.
— Наверное, ничего не выйдет, — сказал он, зажег спичку и поднес к бумаге, которая сразу Же вспыхнула, а от нее занялись и лучины. Густой дым клубами повалил к потолку.
— Черт побери! — Ги вскочил и бросился к камину.
— Осторожно, краска! — крикнула Розмари. Он открыл задвижку трубы и включил кондиционер, который сразу же начал выгонять из комнаты дым.
— Ни у кого сегодня нет такого очага, — самодовольно заметил Ги.
Розмари со стаканом в руке присела на корточки и заглянула в камин на пылающие угли.
— Как здорово! Надеюсь, что зима в этом году будет суровая.
Они поставили пластинку Эллы Фитцжеральд, Но как только супруги приступили к рыбным котлетам, в дверь кто-то позвонил.
— Вот зараза! — выругался Ги.
Он поднялся, положил салфетку на стол и отправился открывать. Розмари наклонила голову и прислушалась, Послышался голос Минни: «Привет, Ги!», а потом что-то неразборчивое. «Только не это, — подумала Розмари. — Не впускай ее, Ги, только не сегодня вечером!» Ги что-то ответил, потом опять заговорила Минни. Розмари успела услышать: «…лишние. Мы их есть не будем». Снова тихий голос Ги, потом опять Минни. Розмари облегченно вздохнула. Было похоже, что Минни не останется. Слава Богу!
Дверь захлопнулась, Ги закрыл ее и на цепочку (отлично), и на засов (прекрасно!). Розмари выжидающе смотрела в коридор, и вот появился Ги с довольной улыбкой. Обе руки он держал за спиной.
— Кто утверждал, что телепатии не существует? — загадочно произнес он, подошел к столу и выставил на него два стакана с какой-то кремовой смесью. — У мадам и месье десерт сегодня все-таки будет. — Он поставил один стакан возле Розмари, а другой пододвинул к себе. — Шоколадный мусс, вернее «шоколадный му-ш-ш-ш», как произнесла это Минни. Почти что «мышь». Правда, у нее вполне мог получиться и «шоколадный мышь», так что ешь осторожно.