Конечно, это было правильное пожелание. Наши молодые ученые были верны правилам и традициям, из поколения в поколение передавшимся в мире науки. Скрупулезно накапливая факты, Ширшов и Федоров исследовали их с тем, чтобы через несколько лет написать солидные фолианты — точные, проверенные, размеренные, взвешенные.
Спорить трудно — такая работа необходима. Однако никто из нас четверых не имел права пренебрегать еще одним весьма немаловажным соображением. Мы не забывали и о политической стороне нашей миссии. Уж, коль скоро советские полярники первыми оседлали полюс, то, как же не отчитаться на страницах газет о своей работе. Вот почему, не боясь обвинений в упрощенчестве, Ширшов и Федоров должны были просто и популярно рассказывать о первых научных результатах нашего дрейфа. К тому же мы не имели гарантий, что обязательно вернемся на Большую землю, а потому изо всех сил старались передать максимум информации.
Однако, договорившись обо всем этом, мы не сумели сразу же включиться в исполнение намеченной программы. Давно не дул ветер. Аккумуляторы не заряжались. Пока пришлось воздержаться от посылки частных и корреспондентских радиограмм. Отправлял я на материк только метео.
* * *
А солнце тем временем щедро бросало на льдину свои лучи, что не осталось без последствий. Любая бумажка, самая маленькая щепочка, упавшая на лед, глубоко, сантиметров на 20 втаивала в него. Валялась около палатки обертка от плитки шоколада — теперь на этом месте глубокая дыра, куда и ногу можно засунуть. Особенно красиво втаивали в лед бечевки. Получались группы столбиков, толщина и форма которых в точности соответствовала петлям брошенного вервия.
В связи с летом и занятия у нас были летние. Ходили в одних фуфайках (по местной погоде ситуация не из частых). Ширшов спустил в большую лужу байдарку, Папанин, в ту же лужу, — надувной резиновый клиппербот. Корабли пошли по внутренним морям и озерам нашей льдины, взяв курс на базы. Обследование мореходами этих баз показало, что они высятся буквально на островах.
Лето немало способствовало расширению наших представлений о жизни на полюсе. Кроме мириадов «морских блох», вылавливаемых аккуратным Ширшовым, помимо птиц, нет-нет да залетающих в эти края, заявили о себе и более серьезные звери.
Ночью первого августа наш Веселый вдруг поднял неистовый лай. Пес буквально захлебывался от злости, и не реагировать на это было просто неприлично. Выйдя из палатки, я увидел, что у клиппербота, рядом с нашей северной базой, спокойно ходит медведица с двумя медвежатами. Топчутся на месте, обнюхивают базу, к нападению не переходят.
Северные медведи любопытны. Их не мог не заинтересовать вертящийся ветряк.
Всунув голову в палатку, я кинул охотничий клич:
— Медведи!
Схватил винтовку. Медведи стали уходить. В такой ситуации, не ожидая, когда мне составят компанию товарищи, я принялся стрелять. Расстояние большое. Медведи бежали галопом, их подпрыгивающие зады при всем желании нельзя было отнести к хорошим мишеням.
Снайпер я неважный. Выскочили Папанин и Ширшов. Они помчались за медвежьим семейством. Погоня продолжалась, как в приключенческом кинофильме. Иногда медведи останавливались и, обернувшись, разглядывали нас. Расстояние было большим, стрелять с него просто бесполезно, и мы продолжали мчаться, не разбирая дороги. Мы бежали даже через встречавшиеся на пути озера, вздымая при этом тучи брызг. Бесполезно! Постепенно медведи словно растворились в тумане и исчезли между торосами. За бесперспективностью преследование пришлось прекратить.
Возвращались домой разгоряченные и огорченные. Мне не повезло: поскользнувшись на середине ледяного озера, я окунулся в ледяную воду и зачерпнул полные сапоги воды. Выбравшись на берег, я решил вылить воду из сапог самым примитивным способом — лег на спину и задрал ноги кверху. Результат заявил о себе мгновенно: ледяная вода хлынула в штаны, и стало очень неприятно.
Появление медведей — большая сенсация не только для нас. Их визит заинтересовал и ученый мир. Ведь если медведи гуляют по полюсу, значит, они находят себе там пищу. При хорошей погоде Папанин и Ширшов, погрузив на нарту резиновую байдарку, отправились обследовать границы нашей льдины. Трещину развело в широкую полынью местами до семидесяти метров. Темная вода, крутые торосистые берега выглядели так красиво, что я вооружился киноаппаратом. Однако на самом интересном месте аппарат, как положено, заело. А стоило ему забастовать, как из полыньи вынырнул зверь — морской заяц. Вот и круговорот жизни на полюсе: заяц ест «морских блох», медведь ищет зайца. Мы же, случайные живые существа в этих местах, готовы подстрелить и того и другого.
Выстрел Папанина оказался метким, но извлечь убитого зверя мы не смогли. Течением его утащило под лед.
* * *
12 августа 1937 года был дан старт последнему из трех трансполярных беспосадочных перелетов. В 18 часов 15 минут с аэродрома под Москвой взлетел Н-209, тяжелый воздушный корабль конструкции В. Ф. Болховитинова. На Н-209 летели С. А. Леваневский, Н. Г. Кастанаев, В. И. Левченко, Н. Я. Галковский, Н. Н. Годовиков, Г. Т. Побежимов.